Франция: мощь и бессилие пролетариата
Хотя наши СМИ и не любят сообщать о новостях забастовочной или иной борьбы трудящихся, забастовки и манифестации во Франции стали для них одной из ведущих тем. На исход этой борьбы каждый из классовых лагерей капиталистического мира смотрит со своей надеждой. Правящий класс с надеждой, что можно продолжать решать проблемы кризиса за счет трудящихся. Трудящиеся – с надеждой, что ситуацию, наконец-то удастся переломить и хотя бы приостановить наступление на их права и жизненный уровень.
Буржуазные СМИ и власть имущие не устают утверждать, что подобные «реформы» вещь неизбежная и необходимая: доля пенсионеров растет, вызывая проблемы с выплатой пенсий, необходимо сокращать огромные государственные долги, европейские товаропроизводители уступают в конкурентной борьбе из-за высоких цен на свою продукцию. И т.д.
Все это верно … с точки зрения существующей капиталистической системы и интересов ее правящего класса. Чтобы экономика функционировала, собственники средств производства должны быть заинтересованы в росте производства. Т.е. они должны получать прибыль, причем по возможности максимальную, выдерживать конкуренцию и т.д. И, разумеется, самый известный путь к этому лежит через снижение расходов на рабочую силу: снижение заработной платы, пенсий, расходов на образование, систему социального обеспечения и т.д. Не нравиться? Мне тоже. Но тогда не надо строить иллюзий, что может быть иначе при существующем общественном строе, да еще на нынешнем этапе, когда капитализм скатывается к своему системному кризису. Не существует решения без ликвидации капиталистического способа производства.
В период бурного роста послевоенных десятилетий, когда западные монополии господствовали на рынках развивающихся стран, конкурируя только между собой, они получали огромные прибыли и могли делиться крохами со своим рабочим классом. Однако постепенное исчерпание ресурсов послевоенного развития, т.е. дешевого сырья, огромных потоков дешевой рабочей силы развивающихся стран, а также восхождение новых империалистических держав, прежде всего, Китая, Индии и Бразилии, опирающиеся на дешевую рабочую силу, поставили капитализм старых империалистических держав в неблагоприятные конкурентные условия. Ну не ущемлять же собственников! Они же, «несчастные», должны иметь стимул для инвестиций в производство. Надо дать им этот стимул, а возникающие из-за этого дополнительные дыры придется затыкать (а куда ж деваться?!) за счет наемных работников. Этим и занимаются правящие круги ведущих империалистических держав.
Главной их проблемой становится государственная задолженность, для решения которой необходимо снижать государственный дефицит. Разумеется, не за счет дополнительных налогов на корпорации. Их же «стимулировать» надо! Крупнейшие империалистические державы ведут политику постоянного снижения налоговой нагрузки на большой бизнес, банки, сверхдоходы и т.д. Посмотрим доклад Евростата по итогам первого полугодия 2010 года (Данные взяты с «Мирового социалистического веб-сайта» Международного комитета Четвертого Интернационала). По его сведениям, средний уровень налогообложения корпораций в ЕС вновь снизился до рекордного уровня в 23,3%, что на 0,2% ниже, чем годом ранее. За десять лет его снижение составило порядка 12%. В Германии, крупнейшей экономике Европы, с середины 90-х годов снижение составило 27%. При этом максимальная ставка налога на личные доходы была снижена на 9,5%. Аналогичный процесс шел во Франции и Испании, в которых за указанный период максимальный налог на личные доходы (т.е. налог на самых богатых) снизился приблизительно на 13%. В Италии снижение налога на корпорации составило 28,8%, а максимальный налог на личные доходы снижен на 6,1%.
7 июля этого года правительство Германии обсудило план сокращения бюджетных расходов на 81,6 миллиарда евро в течение следующего четырехлетия. Разумеется, за счет сокращения социальной сферы. Сумма, которую планируется сэкономить, практически эквивалентна сумме недополученных государственных доходов в результате снижения налогов на корпорации. Действительно, как утверждает (в “Sueddeutsche Zeitung”) Петер Бофингер, член немецкого Совета экономических экспертов, «если бы мы имели уровень налогообложения, каким он был в 1998 году, мы бы сейчас получали в год на 75 миллиардов евро государственных доходов больше».
По словам профессора Парижской школы экономики Томаса Пикетти, «мы имеем конкуренцию по снижению налогов в Европе, и результат очень прост: мобильный фактор производства, то есть капитал, облагается налогами все меньше и меньше; соответственно, менее мобильный фактор, как неквалифицированный труд, подвергается избыточному налогообложению».
Действительно, по тем же данным Евростата, средний уровень на личные доходы европейцев вырос за последний года с 37,1 до 37,5 процента, а НДС на 0,5%. С 2000 года 12 из 27 стран ЕС повысили НДС. В настоящее время поступления от налогов на личные доходы составляют 40% всех государственных доходов, 25% приходится на налоги, связанные с потреблением. Налоги же на бизнес дают всего 15%.
Само собой идет повсеместное замораживание или снижение заработной платы работников госсектора (частный сектор делает это сам): Греция, Испания, Румыния и т.д. В Португалии ввели «кризисный» налог на компании и зарплаты. Какие только налоги и сокращения не придумываются для наполнения бюджета, при одновременной заботе о сохранности тугих кошельков. Фантазии не имеют границ, где вводят налог на каждый выпитый стакан кофе, где на сексуальные услуги, где на «кровати». Последний, например, введен в Кельне, где владельцы отелей будут платить 5% за каждую ночь с кровати.
Таково объективное положение вещей в деле «борьбы с кризисом», одной из составных частей которой и являются пенсионные реформы. Во Франции о ее проведении было заявлено в мае устами министра промышленности Кристиана Эстрози: правительство «склоняется к повышению [пенсионного] возраста». Это способ снижения нагрузки на пенсионную систему и сокращения бюджетного дефицита, который в 2010 году составит 32 миллиарда евро, к 2020-му, по прогнозам, достигнет 45, а к 2050 году и 100 миллиардов евро. Обывателя запугивали превращением Франции в Грецию.
При этом делалась ссылка на опрос общественного мнения, согласно которому две трети французов согласны с увеличением пенсионного возраста на два года, с 60 до 62 лет. Каким же образом опросы в октябре показывали, что 70% французов поддерживает забастовки и манифестации, требующие отказаться от проведения реформы? Действительно ли так страшно увеличение возраста выхода на пенсию на два года во Франции, где этот возраст один из самых низких в Европе? Разумеется, дело не в одной этой отдельно взятой реформе. Но она оказалась той каплей, которая переполнила чашу терпения в постоянном процессе наступления на уровень жизни наемных работников. Люди понимают, что правительство на этом не остановится, и их ждут и другие меры, наподобие тех, которые проводились в Греции и других странах. Процессе, идущем по всей Европе. Ведь это не просто политика французского империализма, борющегося за сохранение своих позиций на мировом рынке. Это политика всего Европейского империализма. Это требование ЕС и МВФ. И его выполняют все правительства стран-членов Союза, будь они «левые» или правые.
Так, если вернуться к налогам на корпорации и крупнейшие доходы, то в той же Франции начало процессу их резкого сокращения было положено правительством социалистов во главе с Лионелем Жоспеном (1997-2002). Не говоря уж о том, что сегодняшние реформы подобного рода проводят социалистические правительства Испании и Греции. В Германии закон о повышении пенсионного возраста до 67 лет был принят правительством «большой коалиции» с участием ХДП и социал-демократов. А буквально в эти дни, 21 октября, уже правое консервативное правительство Англии представило план, включающий в себя повышение пенсионного возраста до 66 лет и увольнение 490 тысяч государственных служащих. О таких же планах заявили правительства Нидерландов, Австрии и т.д. Так что забастовщики и манифестанты, как Франции, так и Греции и других стран ЕС борются не только за свои права, но и сдерживают всеобщее наступление капиталистической системы в Европейском Союзе.
И не только. В России тоже вбрасываются «пробные камни». В 2007 г., т.е. накануне кризиса, В. Путин, тогда президент, заявил, что нет необходимости повышения пенсионного возраста в России, поскольку «у нас еще не исчерпаны резервы, позволяющие обеспечивать большую наполняемость Пенсионного фонда и покрывать его дефицит». Но вот в условиях кризиса, в 2009 г., Россия заканчивает год с дефицитом. В марте нынешнего года министр финансов Кудрин предупреждает, что в 2010 году дефицит ПФ вырастет вдвое с нынешних 130-170 миллиардов рублей. И уже в начале апреля помощник президента Аркадий Дворкович, на XI Международной конференции по проблемам развития экономики и общества вернулся к вопросу о повышении пенсионного возраста: «Мне, кажется, что время пришло, и не стоит обманывать самих себя, что люди не готовы. Они готовы», приводит его слова «Коммерсант». Потом пошли опровержения. Но не надо обольщаться: у нас не та страна, чтобы Дворкович просто так высказывал свое мнение – нас «готовят». И проверяют реакцию. Опровержения продолжаются и сейчас, только убеждая нас, что постановка вопроса не за горами. 28 октября директор департамента актуарных и стратегических расчетов ПФ Аркадий Соловьев заявил: «Ну даже если мы на шесть месяцев за год начнем увеличение пенсионного возраста … это дает тоже эффект практически ничтожный, не более чем полтора-два процента от дефицита бюджета пенсионного фонда». Все так, но наверху явно не хотят побрезговать даже копейкой за счет пенсионера или рабочего. Заявление последовало в ответ на сообщения об обсуждении в правительстве РФ вариантов нашей пенсионной реформы.
В тот же день после официального митинга протеста представителей ФНПР и последовавшей встречи его руководства с депутатами Думы, было принято решение о проведении 10 ноября трехсторонних консультаций между правительством, Думой и профсоюзами. При всей показушности этого мероприятия оно отражает определенное беспокойство в правящих кругах. Ведь, как сказал в интервью телевидению «вождь» ФНПР Шмаков, индексации бюджетникам не проводилось уже два года, а заложенные в бюджете 6,5% не покрывают даже инфляцию этого года. Надо, мол, «хотя бы 9,5%».
Ставки в столкновении во Франции очень велики. Правящий класс надеется нанести мощный удар по боевому духу трудящихся, а трудящиеся, наоборот, стараются остановить давно идущий процесс отступления. Так что отступать никто не намерен. Но, может быть, в этом и шанс?
Реакция французских профсоюзов на планы правительства последовала довольно быстро. Уже 27 мая прошла общенациональная забастовка, в которой приняло участие около трети работников общественного транспорта, а также работники государственных музеев и учителя.
15 июня в Париже прошла демонстрация с участием более 20 тысяч (профсоюзы говорил о 70 тысячах) активистов профсоюза CGT-FO. А 24 числа прошла уже массовая манифестация в сотни тысяч с участием всех основных профсоюзов страны. Одновременно вновь бастовали работники общественного транспорта. Еще больше демонстрантов вышли на демонстрации 7 и 23 сентября, 2, 12 и 19 октября. Число их участников достигало 3,5 миллионов, повторяя рекорды былых лет. Но демонстрации уже не производили впечатления на правительство. Оно благополучно заявляло, что уважает такое «демократическое право» на демонстрации и спокойно продолжало подготовку реформы. Тем более что руководство движением отнюдь не демонстрировало радикализм.
Вот как об этом говорит активист Независимой рабочей партии Доминик Ферре: «Например, Бернар Тибо (глава CGT и представитель маленького сталинистского ядра, которое контролирует профобъединение) до сих пор отказывается требовать отмены реформы и говорит о “борьбе за другую реформу”. Большинство активистов CGT думают не так. Нужна ли реформа? Работодатели последние годы не платили взносы в пенсионную систему. Это чистый грабеж, потому что взносы - часть зарплаты трудящихся. Если бы они это сделали, то дефицита в системе пенсионного обеспечения бы не было» (Рабкор.ру, 22.10.2010). О «другой реформе» говорят и почти все другие оппозиционные партии, начиная с социалистов. Но мы уже говорили и об этих политике в период нахождения у власти, и о политике их «собратьев», которые правят сейчас в Греции и Испании. Что ж, такая позиция на руку правительству. Как сказал после утверждения реформы обеими платами парламента 27 октября ее главный вдохновитель, министр труда Эрик Верт: «Нет ни одного француза, который говорит, что мы не должны реформировать пенсионную систему. Есть французы, которые говорят: не таким путем, не таким способом или не такими темпами. Конечно, это можно обсудить, но никто не говорит, что вы не можете реформировать нашу пенсионную систему. И это то, что мы сделали». Это и есть буржуазная демократия: можете обсуждать, проводить демонстрации, но решать будем мы.
Так или иначе, давление снизу заставило и руководство приступить к организации массовых забастовок. Общенациональные забастовки протеста прошли 7 и 23 сентября. Но настоящие бои развернулись в октябре. Ряд местных организаций, несмотря на пассивность руководства, объявил о бессрочных забастовках. С 14 октября бастовали 13 НПЗ, бензин не отгружался и не доставлялся на заправки. Решение продолжать эту массовую забастовку было принято почти единогласно. Страна оказалась перед угрозой топливного паралича. Правительство бросило на разблокирование полицию и штрейкбрехеров, которые, однако, встретили стойкое сопротивление. Широкое участие в акциях протеста приняла студенческая молодежь. Знаковым является факт широкого участия в забастовках и демонстрациях работников частного сектора, тогда как раньше в основном бастовал госсектор. По словам министра финансов Кристин Лагард убытки от забастовок достигали 400 миллионов евро в день.
Дебаты в верхней палате шли с начала октября. И они могли бы продолжаться достаточно долго. Но протесты вызвали беспокойство у правительства. В случае чрезвычайной ситуации закон позволяет проводить рассмотрение по ускоренной процедуре, с голосованием по документу в целом, а не по каждой поправке в отдельности. Что и было сделано. Правящий класс явно надеялся, что после его принятия протесты быстро стихнут. И 27 октября закон был окончательно принят парламентом Франции. Осталась подпись президента. Тем не менее, представители правительства поспешили заявить, что раз закон принят, то протесты должны быть прекращены, убеждая, что назад дороги нет.
Однако французы знают обратный пример, и совсем недавний. В 2007 году их протесты уже заставили правительство предыдущего президента Ширака пойти на попятную и отозвать уже принятый закон первого найма.
Так или иначе, национальная акция протеста 28 октября показала спад все еще мощной борьбы, масштаб забастовок значительно снизился. При этом забастовки, в основном, были временными и локальными, что явно не способствовало достижению победы.
Значит ли, что борьба опять затихнет? Кто знает. Как бы не мешали соглашатели партий и профсоюзов, давление со стороны трудящихся снизу нарастает. Канал Вести.ру показывает интервью бастующего рабочего накануне голосования в сенате: «Почему я должен платить за экономический кризис? Это не моя вина. Это вовсе не вина рабочего класса». «Пусть сенат решает, что угодно, - вторит его товарищ, - мы не уступим». В этих условиях даже профсоюзное руководство вынуждено делать воинственный вид. Руководство CGT уповает, однако, не столько на силу организованных рабочих, а все на те же демократические институты. Вот что можно прочесть на сайте профсоюза в статье от 25 октября: «Вопреки тому, в чем нас хотело бы уверить правительство, закон о пенсионной реформе еще не “доделан”. Принятый в пятницу сенатом … текст еще должен пройти перед смешанной паритетной комиссией … которая завершит ее редакцию (что и произошло – ЮН) … Но обращение в Конституционный Совет, которое будет направлено левыми партиями сразу же после голосования палат парламента, отсрочило бы его утверждение приблизительно до 15 ноября. Потому что президент республики сможет подписать закон, только если текст будет утвержден Советом. Нужно, следовательно, подождать рассмотрения и решения Конституционного Совета, и, при том условии, что никакая цензура, полная или частичная, не может быть привнесена в текст, это привело бы к необходимости переписать закон». При этом на 6 ноября вновь запланированы массовые протестные действия. Но вся боевитость профсоюзного руководства, как видно из приведенной цитаты, направлена на «моральное» воздействие на власть имущих и на демократические процедуры. Притом, что реальную судьбу законов определяет только соотношение сил. Но становится очевидным, что «низы» настроены иначе. Смогут ли они прорвать саботаж соглашательского руководства? Точнее, когда они это сделают? Вопрос остается отрытым.
Но условия для этого есть. Ибо протесты захватывают всю Европу. Европейская конфедерация профсоюзов объявила о проведении забастовок против политики жесткой экономии по всей Европе, начиная с 15 декабря. Об этом заявил ее генеральный секретарь Джон Монкс: «Сентябрьские демонстрации не оказали нужного влияния на власти, и они продолжают идти по головам рабочих. Своими действиями правительства доказывают, что они больше боятся падения рынков, чем недовольства граждан. Однако мы не сдадимся, мы будем использовать любую возможность, чтобы повлиять на позиции наших правительств».
Протесты во Франции показывают потенциал, которым обладает пролетариат, его возможную мощь. Можно ее представить, если в движении примет участие вся трудовая Франция, вся пролетарская Европа и, тем более, весь мировой пролетариат! И в то же время, если сравнить возможный масштаб движения с тем, который имеет место, приходится говорить о его бессилии. Со времени Маркса общим местом стало, что организованный рабочий класс – это все, неорганизованный – ничто. Французские события подтверждают и то и другое.
Надвигающийся системный кризис капитализма не оставляет пролетариату другого пути, кроме разрыва сдерживающих его пут соглашательских партий и профсоюзов, ибо наступление на его права и уровень жизни будет постоянным, вплоть до момента взрыва, который последует, когда этот системный кризис разразится на полную мощь. Наступает момент, когда ни один из антагонистических классов общества не может и не будет отступать. А значит, пролетариат может и должен ставить вопрос только с точки зрения конечных целей выполнения своей исторической миссии могильщика капитализма. Значит, у марксистов непочатый край работы. Да, верно, что без массовой классовой борьбы массовая революционная партия пролетариата невозможна. Но верно и то, что без внесения революционного научного сознания в его ряды, которое вновь откроет ему историческую перспективу, искаженную десятилетиями контрреволюции и господства сталинизма в рабочем движении, эта классовая борьба не примет надлежащих масштабов. И кто знает, может быть, неистребимый многовековой революционный дух Франции, еще раз сыграет свою выдающуюся роль.«Мировая революция» №14, октябрь 2010
.