Юрий Назаренко


Китайская революция и ее место в истории

(к 55-летию победы Китайской революции)

 

55 лет назад победой завершилась революция в величайшем по населению государстве мира – Китае. Природа этой революции вызывает немало споров, уступающих по своему накалу и значению только спорам о природе русской революции. Под разными углами зрения последний вопрос рассматривался в 1,3 и 4 номерах нашей газеты. Было бы логично сделать это и для Китая, страны, в которой живет самый многочисленный пролетариат планеты. Страны, бурное развитие которой опрокидывает издавна сложившийся мировой порядок и привычное равновесие империалистических держав. Страны, которая, несомненно, будет находиться в центре мирового экономического и политического развития всего XXI века. Уже не так часто вспоминают о принадлежности Китая к «социалистическому лагерю», ибо в это мало кто верит, как среди левых, так и среди правых политиков современного мира. Но мифы о «социалистической» природе китайской революции, тем не менее, не изжиты и за них все еще держатся сталинистские и, особенно, маоистские «коммунисты», обвиняющие нынешнее руководство КНР в предательстве. Что же на самом деле представляла собой революция Мао Цзэдуна, каково ее место в историческом развитии Китая и человечества в целом? Рассмотрим по порядку.

 

Периодизация китайской революции

 

Китайская революция представляет собой длительный и мучительный процесс, начавшийся октябрьским восстанием 1911 года в Учане и закончившийся весной 1950 года освобождением острова Хайнань частями Красной армии, завершившей разгром армии Гоминдана, остатки которого укрылись на Тайване под охраной США. Этот процесс включает в себя ряд революционных подъемов, которые выделяют в самостоятельные революции, и ряд переходных периодов. Но, по сути, это единый революционный процесс, во время которого Китай почти никогда не был единым государством, а был разделен на сферы влияния различных буржуазных группировок до тех пор, пока крестьянские армии Мао не объединили страну, покончив, одновременно, с феодальными пережитками древней империи.

Первой «частной» революцией в этом процессе была революция 1911-1913 годов, в буржуазной природе которой не сомневается никто. Бурный революционный подъем через ряд восстаний Центрального и Южного Китая привел к падению Цинской империи и провозглашению Китайской республики. Но руководство революции, находившееся в руках буржуазных либералов, пошло на компромисс с военно-помещичьим окружением императорского двора. Ценой отречения династии оно пошло на ликвидацию революционных завоеваний.

Но революционный процесс уже нельзя было остановить. Жуткие условия жизни крестьянства и городского пролетариата, недовольство вмешательством иностранных держав, еще более усилившееся после оккупации Японией Шаньдуна, в сочетании с расколом правящего класса вновь и вновь обостряли политическую ситуацию. Раскол правящего класса четко выразился в территориальном расчленении страны дуцзюнами – генерал-губернаторами провинций, совмещавшими в своих руках гражданскую и военную власть. После попытки Юань Шикая восстановить монархию в 1915-16 годах произошло фактическое отделение ряда южных и центральных провинций. 6 сентября 1917 года в Кантоне (Гуанчжоу) было сформированное южное правительство Китая во главе с Сунь Ятсеном. Раздел Китая между дуцзюнами продолжился и в Северном Китае. Каждая из милитаристских клик пыталась опереться на союз с той или иной империалистической державой, что усиливало и закрепляло раздробленность страны. Делал эти попытки и Сунь Ятсен. Но это ничего не давало. Революционный процесс буксовал. Буржуазия не могла довести до конца собственную революцию.

Новый революционный подъем начался в середине двадцатых годов. Политическое бессилие буржуазии не могло отменить объективной необходимости преобразований. Новая «локальная» революция 1925-1927 годов была вызвана быстрым ростом китайского рабочего класса и его борьбы с одной стороны, и влиянием Октябрьской революции и прямой помощью СССР – с другой. Решив сделать ставку на помощь СССР, Сунь Ятсен создает революционную базу в Гуандуне, которая в первый момент включала в себя лишь часть этой провинции. Революционный подъем 1925 года дал возможность расширить революционную базу в Южном Китае и осуществить Северный поход с целью объединения страны. Во главе базы стоял тогда уже Чан Кайши, наследовавший Сунь Ятсену после его смерти. По указу Коминтерна молодая китайская компартия вошла в состав Гоминьдана и оставалась там, несмотря на начавшиеся против нее преследования, отказываясь от организации решительных самостоятельных действий рабочего класса. Этот период будет подробней рассмотрен ниже. Пока же отметим, что он закончился контрреволюционным переворотом Чан Кайши, устроившим массовую резню коммунистов и революционных рабочих.

Последовавшие попытки восстаний под руководством компартии закончились поражением, но они положили начало новому этапу революционного процесса в Китае.

Еще в 1912 году Ленин писал: «А в Азии есть еще буржуазия, способная представлять искреннюю, боевую, последовательную демократию, достойный товарищ великих проповедников и великих деятелей конца XVIII века во Франции.

Главный представитель или главная социальная опора этой, способной еще на исторически прогрессивное дело азиатской буржуазии – крестьянин. Рядом с ней есть уже либеральная буржуазия, деятели которой, подобно Юань Ши-каю, более всего способны к измене …» (В.И. Ленин, ПСС, т. 21, стр. 402).

Поражение революции, разгром рабочих организаций означал поражение попытки рабочего класса стать во главе революции. Остатки компартии встали, однако, во главе крестьянства, создав крестьянские армии, которые через 22 года объединят страну и завершат великую китайскую революцию.

В период 1928-36 годов на территории Центрального Китая были созданы т.н. «советские» районы, возглавляемые КПК и находившиеся в состоянии постоянной осады со стороны войск Чан Кайши. Последний, в это время, более или менее сумел объединить под своей властью Китай, не занятый войсками КПК и … Японии. Несмотря на открытую подготовку Японии к оккупации Китая, а затем и начало интервенции, Чан все равно в качестве главной цели ставил разгром коммунистов: «Только после искоренения красных бандитов в Цзянси я смогу быть готовым пойти на жертвы, которые, возможно, будут необходимы в отношениях с японцами на Северо-Востоке» (Владилен Воронцов, «Судьба китайского Бонапарта», М., Издательство политической литературы, 1989, стр. 108).

Япония начинает агрессию в сентябре 1931 и постепенно захватывает один район Китая за другим. Но Чан продолжает политику уступок агрессору и направляет все свои силы против Советских районов, получая при этом финансовую и военно-техническую поддержку США и европейских держав, включая гитлеровскую Германию. КПК вынуждено было перебазировать свои силы на Северо-Запад, где была создана революционная база с центром в Яньани. Во главе ее уже стоял Мао Цзэдун. КПК надеялась на помощь со стороны СССР через территорию МНР. Но сталинское руководство встало на путь политики Народных фронтов, и КПК была навязана политика Единого антияпонского фронта, охватившая период 1937-1945 годов.

Попытка, под давлением США и СССР, мирного объединения Китая, не привела к успеху. Внутренние классовые противоречия были настолько сильны, требования трудящихся масс настолько настоятельны, а нежелание правящего класса идти на уступки настолько упрямы, что мир оказался невозможным. Гражданская война 1946-50 годов смела режим Чан Кайши. 1 октября 1949 года была провозглашена Китайская Народная Республика, ставшая теперь одним из трех главных полюсов мировой империалистической системы.

 

Китайская революция и Коминтерн

 

Именно Октябрьская революция послужила толчком, выведшим китайскую революцию из состояния топтания на месте. Ее решение национального вопроса, политика Советского государства по отмене неравноправных договоров и т.д. упали на благодатную почву в полуколониальном Китае, вызвав сочувствие в среде пролетариата, мелкой буржуазии и интеллигенции. Создание Коминтерна означало создание инструмента, который мог бы помочь китайскому рабочему классу, не обладающему опытом политической борьбы, встать во главе революции. А капиталистическое развитие, получившее дополнительный толчок во время мировой войны, быстро увеличивало численность его рядов.

В начале 20-х годов численность промышленных рабочих в Китае составила 2.720 тысяч человек, неиндустриального пролетариата – 2.350 тысяч человек. Таким образом, общая численность рабочего класса превышала пять миллионов (Г. Ефимов, «Очерки по новой и новейшей истории Китая», Государственное Издательство политической литературы, М., 1951, стр. 216).

Тяжелейшие условия жизни, общий политический подъем в стране, пример Октябрьской революции способствовали и резкому подъему рабочего движения. 1 мая 1922 года в Кантоне состоялся I Всекитайский конгресс профсоюзов, провозгласившей своей непосредственной задачей борьбу за 8-часовой рабочий день и сформировавший всекитайский центр профсоюзов.

1922 год ознаменовался и подъемом стачечной борьбы. В течение года по всей стране прошло около 200 стачек, в т.ч. 71 – в Шанхае. В январе-марте состоялась 50-тысячная забастовка моряков и работников Гонконгского порта, оставившая без движения 166 океанских пароходов. Забастовка получила поддержку правительства Сунь Ятсена и вызвала кампанию солидарности по всему Южному Китаю. Она закончилась победой – требования забастовщиков были удовлетворены. (Г. Ефимов, стр. 224).

В феврале 1923 года прошла, вызвавшая большой резонанс по всей стране, забастовка рабочих Пекин-Ханькоуской железной дороги, жестоко подавленная войсками.

1924 год был отмечен рядом стачек на иностранных предприятиях. В Кантоне победой закончилась забастовка рабочих и служащих иностранной концессии Шаминь. Здесь же произошли важные политические столкновения, ставшие предвестниками новой революции. Летом этого года милитаристы Гуанси и Юньнани подняли мятеж с целью свержения правительства Сунь Ятсена. Мятеж был подавлен силами рабочих пикетов, что создало благоприятную базу для начала формирования Народно-революционной армии (НРА). 10 октября новый мятеж был поднят т.н. «бумажными тиграми» - добровольческой военной организацией кантонского купечества. И вновь в его подавлении, наряду с курсантами школы Вампу (где советские военные советники готовили командный состав будущей революционной армии) огромную роль сыграли рабочие дружины. Эти события создавали прекрасную возможность для вооружения рабочих и их самостоятельной классовой организации.

Благоприятной для этого была обстановка и в деревне. К началу революции 1925-27 годов значительная часть Южного и Центрального Китая была охвачена сетью крестьянских союзов со значительным влиянием рабочего класса и китайской компартии.

У китайского рабочего класса не было времени для самостоятельной выработки стратегии и тактики своей борьбы. Он получил ее в готовом виде от коммунистического движения, возрожденного Октябрем 1917 года в России и созданием Коминтерна. Первый съезд КПК состоялся в июле 1921г. в Шанхае с участием представителя Коминтерна. Первые два-три года она оставалась весьма малочисленной, хотя и постоянной растущей организацией. Отсутствие марксистских традиций и даже марксистской литературы на китайском языке компенсировались революционными настроениями в обществе и помощью Коминтерна, опиравшегося на колоссальный авторитет Октябрьской революции.

Однако положительное влияние этой помощи стало резко отрицательным после того, как произошел поворот в его политике, вызванный победой «советской» бюрократии над пролетарской революцией в России. Как уже писала наша газета, вместе с поражением революционного выступления 1923 года в Германии «закончилась история Коминтерна как революционной организации» («История и уроки Коминтерна», «Мировая революция» №8). Но именно в это время начался заметный рост рядов китайской компартии и нарастание новой революционной волны в Китае. Руководство Коминтерна оказалось гибельным для китайской революции.

А революция в это время нарастала. Расширение революционной базы на Юге Китая, всеобщая забастовка в Шанхае в мае-июне 1925 года, вызвавшая волну забастовок и демонстраций в городах Центрального и Южного Китая, ознаменовали начало новой революции. 1 июля 1925 года революционное правительство в Кантоне провозгласило себя Национальным правительством Китайской Республики. Военные и политические советники из СССР помогли реорганизовать Гоминьдан и создать боеспособную Народно-революционную армию (НРА).

По указанию КИ КПК вступила в ряды Гоминьдана, значительно ослабив свои возможности для самостоятельной деятельности. И если вначале это вхождение можно назвать сомнительным, то по мере нарастания революции отказ от выхода из Гоминьдана стал гибельным и привел к катастрофе. Но именно на этом отказе и настаивал КИ, точнее его Московское руководство, превратившее политику Коминтерна в орудие борьбы с внутренней, Левой оппозицией. А Гоминьдан в это же время был принят в Коминтерн! Чан Кайши был почетным членом его исполкома – ИККИ.

Обоснование такого подхода можно найти, например, в словах Бухарина: «Либеральная буржуазия в Китае в течение ряда лет, а не месяцев играла объективно революционную роль, а потом исчерпала себя. Это была вовсе не политическая однодневка типа русской либеральной революции 1905 года» (Л. Троцкий «Коммунистический Интернационал после Ленина», «Принтима», М., 1993, стр. 188).

Эти слова были сказаны после поражения революции, но именно на таком подходе основывалось сталинско-бухаринское руководство КИ все эти годы. Так в марте 1927 года Калинин и Рудзутак писали в «Правде», что национальное правительство (т.е. правительство Гоминдана) есть «правительство всех классов населения Китая» («Архив Троцкого», т. 2, М., «ТЕРРА», 1990, стр. 200). «Защитники» ленинизма от «троцкизма» выступили здесь явно против Ленина, да и марксизма как такового.

А ситуация требовала именно большевистского подхода. Расширение революционной базы на Юге в 1925 году вызвало подъем крестьянского движения в деревне, требовавшего немедленного земельного передела. Этот подъем, как и лавинообразный рост компартии благодаря вступлению в него революционных рабочих и крестьян, значительно усилился с началом Северного похода в июле 1926 года. Стотысячная НРА, в руководстве которой огромную роль сыграли советские военные специалисты во главе с В.К. Блюхером начала поход, захватив обширные территории Южного и Центрального Китая. Столица революционного Китая переместилась в Ухань. Вершиной революции стало вооруженное восстание рабочих Шанхая 21 марта 1927г., последовавшее за всеобщей 800-тысячной забастовкой. На следующий день, в уже освобожденный город, вошли войска Чан Кайши.

Всеобщий подъем рабочего движения, чрезвычайно быстрый рост КПК, крестьянское движение, которое выливалось в прямой захват крестьянами помещичьих земель, создавал благоприятнейшую возможность для установления диктатуры пролетариата. Но судьба революции была решена в Москве. Левая оппозиция требовала немедленного начала формирования рабочих Советов, немедленного раздела земли между крестьянами, устранения от командования реакционных офицеров и, самое главное, немедленного выхода компартии из рядов Гоминьдана. Возможностей было достаточно. Так шанхайский пролетариат мог бы создать мощную базу для своей диктатуры. Но он разделил власть с буржуазией, которая не долго терпела это «разделение властей».

Руководство КИ думало только о том, чтобы не «отпугнуть» буржуазию от революции, а генералов-помещиков, командующих армией, от участия в Северном походе. Это полная копия заклинаний меньшевиков 1917 года, настаивавших на том, чтобы «не отпугивать» русскую буржуазию от своей революции, и для этого отказаться от излишних революционных требований и, тем более, от всяких попыток установления диктатуры пролетариата. К чему бы привела политика меньшевизма, возобладай она в рабочем движении России, наглядно показывают итоги китайской революции.

И руководство КИ настойчиво посылало, в т.ч. по телеграфу, инструкции воздерживаться от создания Советов, минимально вооружать пролетариат, воздерживаться от «эксцессов» (т.е. от захвата помещичьих земель) в деревне и т.д. А тем временем Гоминьдан подавлял рабочие забастовки и посылал карательные экспедиции в деревню. Но Сталин беспокоился только о сохранении «общенационального объединенного фронта». Жалуясь на попытки правых, в т.ч. Чан Кайши, его расколоть. Он тянул до последнего (до самого последнего!), удерживая коммунистов и рабочих от самостоятельной борьбы. Реакция получила полную возможность на всю катушку использовать, опираясь на революционные лозунги коммунистов и авторитет Коминтерна, рабочих и крестьян для расширения подчиненных им территорий и упрочения своих позиций.

Когда же, с одной стороны, либеральная буржуазия получила территорию для своего господства, а с другой революционный подъем рабочего движения принял угрожающий характер, она немедленно пошла на переворот. Сыграло свою роль и подстрекательство США и Англии, выразившееся в обстреле их военными судами занятого революционными войсками Нанкина и ультиматуме, который был ими предъявлен революционному правительству 11 апреля 1927 года. Шанхайская буржуазия предоставляет Чан Кайши 30 млн. долларов, требуя создания нового правого правительства с центром в Нанкине и с условием, что «нанкинское правительство будет определенно антикоммунистическим» (Г. Ефимов, стр. 267).

12 апреля Чан осуществил кровавый переворот в Шанхае, разгромив профсоюзы, разоружив рабочих, оказавших сопротивление, устроив массовые расстрелы рабочих и коммунистических активистов. Аналогичные перевороты произошли в Нанкине и Кантоне. 18 апреля, в Нанкине,  Чан Кайши сформировал правительство правого Гоминьдана. Неподконтрольная ему территория осталась под руководством Уханя, возглавлявшегося левым Гоминьданом с участием коммунистов.

Кровавый урок ничему не научил руководство КИ. Оно никак не могло принять позиции Левой оппозиции и признать ошибочность прежнего подхода. Как ни в чем не бывало, оно требовало продолжения поддержки теперь уже левого Гоминьдана, требовало оставаться в его рядах, воздерживаться от вооружения рабочих, создания Советов, захвата земель крестьянами и т.д.

Так 9 мая 1927 года Сталин писал: «Создались на деле два Гоминдана – Гоминдан революционный и Гоминдан контрреволюционный, Гоминдан в Ухане и Гоминдан в Нанкине…

Гоминдан раскололся на два Гоминдана, и развертывающаяся аграрная революция получила (!), таким образом, очищенный от правых гоминдановцев революционный (!!) центр в лице революционного (!!) Гоминдана в Ухане» («Архив Троцкого», т. 3, стр. 228-229).

Левая оппозиция вновь предупреждает о неизбежности поворота и этого «революционного Гоминдана» в сторону контрреволюции. Безрезультатно. «Центр … аграрной революции» продолжал подавление крестьянских захватов земли и выступлений рабочих. Летом 1927 года он пришел к компромиссу с Чан Кайши, вывел коммунистов из состава правительства в Ухане, разоружил (где смог), отряды, возглавляемые коммунистами. На всей территории национального правительства начался белый террор, в ходе которого по данным китайского отделения МОПР (Международной организации помощи революционерам) только за  период 1927-29 годов было уничтожено около 450 тысяч коммунистов и революционных активистов из рабочих и крестьян (Г. Ефимов, стр. 289). Гоминьдан, правда, приводит «скромные» 300 тысяч человек. Возвращаясь к словам Бухарина о том, что либеральная буржуазия исчерпала свою революционность, мы можем смело сказать, что не «исчерпала», а использовала в своих целях революционный пролетариат, а потом выбросила за ненадобностью. Точнее вырезала, чтобы не мешался!

В условиях обострившейся борьбы против левой оппозиции сталинистское руководство, чтобы спасти свое «революционное» лицо, пошло на ряд военных авантюр, закономерно закончившихся поражением. Вот теперь, когда городской пролетариат был разгромлен, а кадры коммунистов обескровлены, оно потребовало создания Советов! Сражения «осеннего урожая», т.е. крестьянские восстания августа-сентября 1927г., возглавляемые коммунистами, потерпели поражения. Тогда Коминтерн пошел на новую авантюру, подняв неподготовленное восстание в Кантоне, провозгласившее советскую власть. Но через два дня восстание было потоплено в крови.

А КПК выполняло инструкции Коминтерна: на рубеже 1927 и 1928 годов, в труднодоступном районе гор Цзинганшаня был создан первый «Совет». Здесь же стали формироваться первые отряды Красной армии.

Компартия была разбита, рабочий класс обезглавлен. Десятки тысяч крестьян, хлынувшие на волне восстаний последних месяцев революции в ряды КПК кардинально изменили состав компартии, обеспечив и с этой стороны ее превращение в мелкобуржуазную партию.

Подводя итог этому этапу китайской революции, предоставим слово Льву Троцкому:

«Было бы неразумным педантством утверждать, что китайская компартия при большевистской политике в революции 1925-1927 гг. непременно пришла бы к власти. Но жалким фарисейством является утверждение, что эта возможность была исключена. Массовое движение рабочих и крестьян было для этого совершенно достаточно, как и распад господствующих классов. Национальная буржуазия засылала своих Чан Кайши и Ван Тинвэев в Москву и стучалась через своих Ху Хунминов в двери Коминтерна именно потому, что была до последней степени слаба перед лицом революционных масс, сознавала эту слабость и искала страховки. За национальной буржуазией ни рабочие, ни крестьяне не пошли бы, если бы мы туда сами не тащили их на аркане. При сколько-нибудь правильной политике Коминтерна исход борьбы компартии за массы был предрешен: китайский пролетариат поддержал бы коммунистов, а крестьянская война подперла бы пролетариат.

Если бы к началу северного похода  стали в «освобождаемых» районах строить Советы (а массы к этому инстинктивно стремились изо всех сил), мы получили бы необходимую базу и революционный разбег, объединили бы вокруг себя аграрные восстания, строили бы свою армию, разлагали бы армию врагов, - и, несмотря на молодость киткомпартии, она могла бы, под правильным руководством Коминтерна, дозреть в эти исключительные годы и прийти к власти, если не во всем Китае сразу, то в очень значительной его части. А главное, мы имели бы партию.

Но именно в области руководства произошло нечто совершенно чудовищное, прямая историческая катастрофа: авторитет Советского Союза, партии большевиков, Коминтерна полностью пошел сперва на поддержку Чан Кайши против самостоятельной политики компартии, затем на поддержку Ван Тинвэя, как руководителя аграрной революции. Растоптавши саму основу ленинской политики и вывихнув позвонки молодой киткомпартии, ИККИ предопределил победу китайской керенщины над большевизмом, китайской милюковщины над керенщиной и японо-британского империализма над китайской милюковщиной.

В этом, и только в этом, смысл того, что произошло в Китае в 1925-1927гг.» (Л. Троцкий, «Коммунистический Интернационал после Ленина», стр. 199-200).

Возможность пролетарской революции оказалась упущенной. Рабочий класс остался без партии, в ряды которой потоком хлынули крестьяне. Действительно революционные лозунги, о которых столь поздно вспомнил сталинский КИ, не могли найти отклика в залитых кровью городах. Зато откликнулось крестьянство. КПК интенсивно превращалась в революционную крестьянскую партию – китайский аналог партии эсеров, активно эксплуатирующей, однако, знамя и авторитет марксизма и Октябрьской революции. Большую роль сыграла и помощь Коминтерна. Революционная крестьянская партия стала, благодаря этому (!), возможной. Именно ей и суждено было довести до победы китайскую революцию.

Мы полностью согласны со словами Мао, который утверждал относительно десятилетия 1927-1937 годов, что «политика, проводившаяся коммунистами в течение последующих 10 лет, в основном как раз соответствует духу трех народных принципов Сунь Ятсена». Именно так!

Мао продолжает: «Задача китайской революции на сегодняшний день состоит в том, чтобы восстановить трех народных принципов Сунь Ятсена, выразить их в определенной программе и политике и без замедления проводить в жизнь» (Г. Ефимов, стр. 337).

Напомним эту триаду: 1) Национальное освобождение; 2) демократия; 3) принцип народного благоденствия. Последний включал в себя уравнение прав на землю и «ограничение капитала». В одном из своих выступлений Сунь Ятсен расшифровал его следующим образом: «Каждый пахарь должен иметь собственное поле» (там же, стр. 232, 234).

Свое программное оформление новая «коммунистическая» партия получила в работе Мао Цзэдуна «О новой демократии», провозгласившей цель на «новодемократическую революцию».

В соответствии с новой идеологией «крупные банки, крупная промышленность, крупная торговля перейдут в руки республиканского государства». Основная же масса капиталистических предприятий должны оставаться в руках старых владельцев. В работе проанализированы и поддержаны три принципа Сунь Ятсена. Как утверждает здесь Мао, «новодемократическая революция» создаст условия для перехода «в будущем» к построению социализма. Но «в настоящее время китайская революция находится на первом этапе (там же, стр. 382-383).

Соответственно и международная политика Мао, который в это время приближался к установлению своей монопольной власти в партии, уже не имела ничего общего с международной политикой пролетариата, и также исходила из интересов китайского национального государства, а не интернациональных интересов рабочего класса. Один из руководителей КПК того времени, член ИККИ Коминтерна Ван Мин пишет о том, что в октябре 1940 года Мао опубликовал в газете «Синьчжунхуа бао», тогдашнем органе ЦК КПК, статью «О союзе Германии, Италии, Японии и Советского Союза». Отстаивая указанный союз со странами Антикоминтерновского пакта (!) Мао говорил:

«- Все они – Германия, Италия, Япония – бедняки … - какая нам выгода воевать с ними? Даже если победим – все равно нечем будет поживиться. Англия, Америка и Франция – богаты; особенно Англия, у которой вон сколько крупных колоний! Если ее разбить, то только от раздела ее колоний можно получить солидную добычу» (Ван Мин «Полвека КПК и предательство Мао Цзэдуна», М., «Издательство политической литературы», 1979, стр. 186-187). Создание сильной китайской державы – вот что было в центре политики Мао уже с этого времени. И внешнеполитические союзы менялись теперь только исходя из этой цели.

О том, что речь идет вовсе не о тактических маневрах, а о принципиальной смене позиции, можно судить и по попытке Мао сменить в конце второй мировой войны своего «старшего брата». Этому способствовал и роспуск Коминтерна, осуществленный Сталиным в 1943 году в угоду своим империалистическим союзникам по антигитлеровской коалиции. Мао начал свой путь к постепенному освобождению от любого империалистического влияния. Но пока он решил попробовать сделать ставку на США, считая, что для реализации «новодемократической» революции и создания сильного и независимого Китая союз с богатейшей империалистической державой сулит больше выгод. Филипп Шорт так пишет об этом в своей книге «Мао Цзэдун»:

«Приезжавших … в Яньань иностранных гостей он смог убедить в том, что китайские коммунисты представляют собой партию умеренных, объединившую в основном сторонников аграрных реформ. Шестью месяцами ранее ему помог в этом Сталин, заявивший послу США в Москве Авереллу Гарриману, что Мао и его соратники «настоящие патриоты, но липовые коммунисты», поскольку с «марксизмом-ленинизмом у них плохо». По сути дела, его утверждение было недалеко от истины, так как «новая демократическая платформа» Мао базировалась на том, что ближайшей целью КПК являлось не построение социализма по советскому образцу, но создание «общества со смешанной экономикой». После визита Хэрли позиция КПК стала еще более проамериканской. Мао даже начал рассуждать, не «будет ли правильнее называть себя демократической партией» - без всякого упоминания о коммунизме. Он считал США «самой подходящей страной» из тех, кто в состоянии помочь Китаю в деле модернизации» (Филипп Шорт «Мао Цзэдун, М., «Издательство АСТ», 2001, стр. 358). 

В январе 1945г. представители КПК вступили в тайный контакт с представителями американского госдепартамента, надеясь договориться, по крайней мере, о нейтралите США в конфликте с Чан Кайши.

 Но у империалистических держав были свои планы. В Ялте, где был установлен новый раздел мира, Сталин и Рузвельт договорились считать режим Чан Кайши буфером между Советским Дальним Востоком и странами Тихоокеанского региона, в которых устанавливали свое влияние США. Совместными усилиями они стали подталкивать КПК пойти на переговоры с Чан Кайши по включению своей территории в состав единого Китая, при реальном руководстве Гоминьдана, с включением КПК в политическую жизнь в качестве одной из партий. Мао пришлось вернуться к ориентации на СССР.

Мао и Чан крайне не доверяли друг другу и готовились к гражданской войне. КПК заметно усилилась за годы войны, особенно в Маньчжурии, где она создала обширные освобожденные зоны. Численность Красной армии достигла 700 тысяч человек. Когда СССР начал 9 августа войну против Японии Чжу Дэ отдал приказ Красной армии начать прием оружия у сдающихся в плен японских подразделений. Чан Кайши в ответ призвал японцев сдавать оружие только Гоминьдану. КПК выступило с протестом, надеясь на помощь СССР. Но не тут то было! 15 августа СССР подписывает договор о союзнических отношениях с Гоминьданом. Это был уже второй раз, когда Сталин ставил подножку КПК. Первый раз такое было в 1936 году, когда Чан Кайши, арестованный в Сиане мятежными генералами, выступавшими за союз с КПК в войне против Японии, был освобожден по требованию Сталина.    

Напряженность между КПК и Гоминьданом нарастала. 14 ноября гоминьдановцы при помощи морской пехоты США выбили отряды Красной армии из важного стратегического пункта Шаньхайгуань. Сталин опять помог … Чан Кайши. Желая угодить США в момент начавшегося ухудшения отношений, он передал китайским коммунистам требование освободить в течение недели крупнейшие города, занятые их войсками.

«Если вы не уйдете, - предупредил советский генерал уполномоченного представителя КПК в северных районах страны Пэн Чженя – мы заставим вас это сделать танками». Одновременно саперам-красноармейцам, минировавшим железные дороги с целью помешать продвижению войск Чан Кайши, было приказано прекратить работы (Филипп Шорт, стр. 362). Трудно было придумать более мощный удар в спину китайской революции!

Шорт пишет: «Обычно невозмутимый Пэн взорвался: «Армия одной коммунистической партии посылает танки против армии другой! Такого еще не бывало!»» (там же).

Но обострение отношений между США и СССР продолжалось. Одновременно сама объективная ситуация толкала и Китай к продолжению гражданской войны. Требование буржуазных преобразований, прежде всего аграрной реформы, и объединения страны были настолько настоятельны, а нежелание идти на уступки со стороны Чана столь упорным, что конфликт не было возможности остановить. Летом 1946 года гражданская война разгорелась со всей силой. США и СССР заняли в ней стороны противоположных лагерей. Революция Мао победила, и Сталин, не веривший ранее в ее победу, был вынужден признать его правоту.

 

Китай после победы революции. Историческое место китайской революции.

 

Развитие Китая после создания Китайской Народной Республики – наглядный пример подъема новой капиталистической, а теперь уже и империалистической державы. Помощь СССР могла обеспечить только первые годы развития страны. В дальнейшем Советский Союз просто не был в состоянии предоставить кредиты, достаточные для дальнейшего развития этой огромной страны. С другой стороны, быстрый рост Китая делал его конкурентом СССР в Юго-Восточной Азии. Демагогия «братской дружбы» двух «социалистических» стран настойчиво уступала место борьбе двух капиталистических держав за сферы влияния. «Культурная революция», помимо установления личной диктатуры Мао, имела своей целью окончательный выход из-под опеки СССР. Китай становится, наконец, полностью самостоятельным государствам. После этого он, закономерно, перешел к открытости мировому капиталистическому рынку в сочетании с эффективным контролем китайского правительства над собственной страной. Эта открытость превратила Китай в самое динамичное государство мира, которое в результате своего развития не только перешло в ранг империалистических держав, но и стало одним из трех крупнейших империалистических центров планеты, составивших конкуренцию США и Европейскому Союзу. Именно в борьбе этих трех центров и решится судьба объединения человечества. И только мировая революция рабочего класса может вмешаться в эту борьбу.

Этот итог китайского развития, путь которому и открыла китайская революция, и является наглядным демонстрацией значения и исторического места китайской революции. Эта революция могла бы стать следующим этапом мировой революции пролетариата, начатой Октябрьской революцией, но неопытность собственного политического авангарда и гибельное влияние Коминтерна, похоронили попытку рабочего класса возглавить революцию. Китайская революция, следовательно, в отличие от российской, выполнила только национальные, т.е. буржуазные, задачи, приведя к созданию могучего капиталистического государства.

В ходе своего развития, в процессе роста обобществления производства, происходил постоянный демографический рост мировых капиталистических держав, занимавших господствующие позиции на мировой арене. Если сначала это были державы на уровне 30-60 миллионов человек (Англия, Франция, Германия), то после второй мировой войны и до 90-х годов ХХ века, это были державы масштаба порядка 200 миллионов – США и СССР. Именно к образованию державы такого масштаба на просторах бывшей Российской империи и привела буржуазная составляющая Октябрьской революции. Китайская буржуазная революция привела к формированию империалистической державы континентального масштаба, с населением более миллиарда человек. И этот факт, наряду с капиталистическим развитием Индии и задает масштабы главных государственных образований капиталистического мира в нашу эпоху. К Индии и Китаю вынуждены подтягиваться и США, стремящиеся интегрировать «под себя» всю Америку, Южную и Северную, и Европейский Союз, который будет вынужден продолжать свое расширение на Юг и Восток, в направлении арабского и славянского мира для того, чтобы набрать соответствующий демографический и экономический вес.

Китайской революции, в силу указанных причин, не удалось приобрести соответствующей пролетарское звучание. Но уроки ее поражения в качестве пролетарской революции должны всегда оставаться в центре внимания коммунистов. Также как и необходимость постоянно развеивать мифы о «строительстве социализма с китайской спецификой», и о маоизме, как, якобы, марксистском течении.

 

 

 

«Мировая революция» №11, апрель 2005


Госкап-сайт