Итальянская коммунистическая Левая. Часть II
(к 90-летию Коммунистической партии Италии)
(окончание)
Заседания VI расширенного пленума Исполкома Коминтерна (ИККИ) проходили в феврале-марте 1926 г. Со своим основным докладом Бордига выступил 23 февраля, в ходе дискуссии по докладу и тезисам Зиновьева о задачах международного коммунистического движения в условиях стабилизации капитализма.
Кратко коснувшись истории Интернационала, чтобы показать, что его кризис является реальностью, и заметив, что «ситуация, которую мы видим в Интернационале, не может считаться удовлетворительной», он приступил к рассмотрению тех проблем, которые и составляют этот кризис. В известной мере он повторил здесь положения Лионских тезисов, пытаясь каким-то образом переубедить участников дискуссии, еще не до конца отдавая себе отчет, что диктатура пролетариата в России ликвидирована и начался процесс вытеснения, а затем и подавления ее представителей. И что силовая смена руководства партий Коммунистического Интернационала, в силу интересов побеждающей «советской» бюрократии, как раз и направлена на выхолащивание их революционного пролетарского содержания.
Первым вопросом стала политика Единого Фронта:
«Использование тактики Единого Фронта привело к ошибкам правого толка, и эти ошибки проявлялись все ясней и ясней после III-го, а в еще большей степени после IV Конгресса; эта тактика, которая может быть использована только в период отступления, т.е. в период, когда кризис распада капитализма становится уже не столь острым, эта тактика, которую мы использовали, подверглась сильному перерождению. На наш взгляд эта тактика была принята без того, чтобы попытаться определить ее точный смысл. Сохранить специфический характер коммунистической партии не удалось. У меня нет намерения повторять здесь нашу критику, касающуюся того способа, которым большинство Коммунистического Интернационала применяло тактику Единого Фронта. Нам нечего было возразить, когда речь шла об отстаивании непосредственных материальных требований пролетариата и даже самых элементарных требований, вытекающих из наступления врага, базе нашей деятельности. Но когда, под предлогом того, что речь идет только о мостике, позволяющем нам продолжать наш путь к диктатуре пролетариата, Единому Фронту захотели придать новые принципы, касающиеся центральной государственной власти и рабочего правительства, мы протестовали, и мы говорили: мы переходим здесь границы правильной революционной тактики.
Мы, коммунисты, хорошо знаем, что историческое развитие рабочего класса должно привести к диктатуре пролетариата, но речь идет о деятельности, которая должна оказывать влияние на широкие массы, и эти массы не могут быть завоеваны просто нашей идеологической пропагандой. В той мере, в какой мы можем способствовать формированию революционного сознания масс, мы делаем это силой нашей позиции и нашего образа действия на каждой стадии развертывания событий. Именно поэтому эта позиция не может и не должна вступать в противоречие с нашей позицией, касающейся конечной цели борьбы, т.е. цели, для которой наша партия специально была создана. Агитация на основе такого лозунга, как, например, лозунг рабочего правительства, может лишь посеять смятение в сознании масс и даже в сознании партии и ее штаба» ("Programme communiste", n 69-70, p. 47).
Бордига прямо возлагает ответственность за поражение, ставшее результатом этой политики, на руководство КИ:
«Когда мы столкнулись с ошибками, которые вызвала эта тактика, и особенно когда случилось поражение октября 1923 года в Германии, Интернационал признал, что ошибся ...
К несчастью довольствовались словами: это не стало вопросом радикального пересмотра решений IV всемирного Конгресса, необходимо только отстранить нескольких товарищей, которые ошиблись в применении тактики Единого Фронта; нужно найти ответственных. Их нашли среди правого крыла немецкой партии, не пожелав признать, что именно Интернационал в целом несет за это ответственность» (ibid., p. 48).
Он подробно останавливается на процессе «большевизации», начав с ее итогов и общетеоретических соображений:
«Я утверждаю, что этот итог неблагоприятен с нескольких точек зрения. Не была разрешена проблема, которую предполагали разрешить; метод большевизации, примененный ко всем партии, не привел их к успеху. Я должен изучить проблему различных точек зрения. Сначала, с точки зрения исторической.
У нас есть только одна партия, которая вырвала победу, это партия русских большевиков. Для нас существенным является следовать тем же путем, как путь, который выбрала русская партия, чтобы прийти в победе; это очень верно, но этого недостаточно. Неоспоримо, что исторический путь, которым следует русская партия, не может представлять все черты исторического развития, которые ожидают другие партии. Русская партия вела борьбу в стране, в которой либеральная буржуазная революция еще не совершилась; русская партия – это факт – вела борьбу в особых условиях, т.е. в стране, где феодальное самодержавие не было еще побеждено капиталистической буржуазией. Между падением феодального самодержавия и завоеванием власти пролетариатом, прошел очень короткий период для того, чтобы можно было сравнить это развитие с развитием, которое пролетарская революция должна будет совершить в других странах. Было недостаточно времени, чтобы мог выстроиться аппарат буржуазного государства на руинах царистского феодального государственного аппарата. Развитие событий в России не предоставило нам фундаментального опыта, в котором мы нуждаемся, чтобы знать, как пролетариат должен будет разбить современное, либеральное, парламентское капиталистическое государство, которое существует уже многие годы, и которое обладает большими оборонительными способностями … Нам необходимо знать, как атаковать современное буржуазное государство, которое защищается в вооруженной борьбе еще эффективней, чем это делало царское самодержавие, но которое защищается еще и с помощью идеологической мобилизации и пораженческого воспитания рабочего класса буржуазией. Эта проблема не проявлялась в истории российской коммунистической партии, и если понимать большевизацию в том смысле, что можно ждать от революции, совершенной русской партией, решение всех стратегических проблем революционной борьбы, тогда эта концепция большевизации недостаточна. Интернационал должен сформировать для себя более широкую концепцию, он должен найти для стратегических проблем решения помимо русского опыта. Он должен быть использован до конца, не следует отталкивать ни одну из его черт, его нужно постоянно иметь перед глазами, но мы также нуждаемся в дополнительных элементах, приходящих из опыта, который приобрел рабочий класс на Западе» (ibid., p. 49-50).
Детально разобрав аргументацию за и против построения организации по территориально-производственному принципу (как в большевистской партии), Бордига заявил, что на практике ее применение в тот момент имеет совершенно другую направленность:
«Все то, что можно сказать в этой области в пользу ячеек на предприятиях, является вульгарной демагогией, которая опирается на лозунг большевизации, но непосредственно ведет к отречению от борьбы марксизма и ленинизма против банальных механистических и пораженческих концепций оппортунизма и меньшевизма» (ibid., p. 55).
По его мнению, в вопросе запрета фракций и дисциплины «вопрос большевизации также поставлен крайне демагогическим способом». И уточнил: «Дисциплина является, в действительности, результатом, а не отправной точкой, не своего рода несокрушимой платформой. Это соответствует, впрочем, добровольному характеру вступления в нашу организацию. Именно поэтому своего рода уголовный кодекс не может стать лекарством в случаях частого отсутствия дисциплины. В это последнее время в наших партиях был установлен режим террора, что-то вроде спорта, который заключается во вмешательстве, наказании, подавлении, и все это с особым удовольствием, как если бы именно в этом состоял идеал жизни партии. Поборники этой блестящей операции, похоже, даже уверены, что она представляет собой доказательство их революционных способностей и энергии. Я же, напротив, думаю, что настоящие хорошие революционеры – это в целом товарищи, которые являются объектом этих чрезвычайных мер, и которые их терпеливо переносят, чтобы не разрушать партию» (ibid., p. 56).
Его мнение по поводу фракций выражено в следующих словах: «Есть ли пример, показывающий, что оппортунизм проник в партию посредством фракций, что организация фракций послужила основой для мобилизации рабочего класса силами оппортунизма, и что революционная партия была спасена вмешательством искоренителей фракций? Нет, опыт показывает, что оппортунизм всегда входит в наши ряды под маской единства … История фракций – это история Ленина, это не история ударов, нанесенных по революционным партиям, но, напротив, история их кристаллизации и их защиты против оппортунистических влияний». Нет, Бордига не утверждал, что он сторонник фракционности (он всегда был сторонником единства и централизации), он лишь утверждал, что «фракции – это не болезнь, а только ее симптом, и если вы хотите позаботиться о больном организме, то следует не сражаться с симптомами, но попытаться исследовать причины болезни» (ibid., p. 58).
Весь его доклад однозначно утверждал: Коминтерн болен, и левые фракции – это лишь защита от наступающей справа болезни оппортунизма.
Свое пребывание в Москве Бордига использовал также для встречи и длительной беседы с лидером Левой оппозиции в СССР Троцким, выразив полную солидарность с ним в борьбе против «теории социализма в одной стране».
Тем не менее, Бордига и его товарищи не заявили о разрыве с Коминтерном. Преследование по отношению к оппозиционерам, сначала сторонникам Троцкого, а затем и Зиновьева, приводили к многочисленным исключениям и самостоятельным выходам из компартий. В т.ч. с созданием новых организаций, некоторые из которых предлагали «начать все сначала». С таким предложением в частности обратился к Бордиге Карл Корш, исключенный 1 мая 1926 года из КПГ за его резкую оппозицию внешней политике СССР, которую он называл «красным империализмом». Ему удалось организовать оппозицию в несколько тысяч человек, «Непримиримую Левую» (“Die Entschiedene Linke”), издававшую журнал «Коммунистическая политика». Признавая необходимость формирования нового Коммунистического Интернационала, он, тем не менее, считал преждевременным формирование новой партии.
Корш предложил Бордиге организовать совместную интернациональную конференцию по типу Циммервальдской периода первой мировой войны. Бордига ответил отказом со следующим обоснованием:
«Не нужно желать раскола партий и Интернационала. Нужно позволить довести до конца опыт искусственной и механической дисциплины, следуя ей в ее абсурдных процедурах до тех пор, пока это будет возможно, никогда не отказываясь от критических идеологических и политических позиций и никогда не солидаризуясь с превалирующим курсом … Объективные и внешние условия все еще таковы, что быть изгнанным из кадров Коминтерна означает – и не только в России - иметь еще меньше возможностей изменить курс борьбы рабочего класса, чем те, которые имеются внутри партий ...
Я хорошо понимаю, что работа, которую я предлагаю, нелегка в силу отсутствия организационных связей, возможностей публикации, ведения пропаганды и т.д. Несмотря на это я верю, что еще можно ждать. Произойдут новые внешние события, и, в любом случае, я надеюсь, что система осадного положения исчезнет в результате истощения, прежде чем она вынудит нас реагировать на провокации".
Однако «внешние события» быстро ухудшали ситуацию. «Советская» бюрократия вовсе не проводила «опыт», она вела классовую борьбу на подавление самостоятельного движения пролетариата. И никакие «революционные» лозунги не отменят этого факта! В начале 1928 года представители Левой оппозиции в России, отказавшиеся подписывать заявления об отречении от нее, оказались в ссылке в отдаленных районах СССР. Одновременно, она резко усилила компанию против остававшихся в партиях представителей левых.
В самой Италии коммунисты потеряли всякую возможность активной деятельности уже в течение 1926 года, когда режим Муссолини установил открытую фашистскую диктатуру. Чрезвычайные законы ноября этого года требовали роспуска всех оппозиционных партий, запрета антифашистской прессы и т.д. Вскоре после этого был арестован и отправлен на три года в ссылку и Бордига. В эти три года в тюрьме или ссылке оказалось практически все руководство партии. В 1930 году, после того как 38 ссыльных, включая Бордигу, заявили протест против антитроцкистской кампании, находящееся в Париже руководство партии исключило их из КПИ. После ссылки Бордига, находившийся под постоянным надзором полиции, до 1944 года не участвовал в политической деятельности.
Таким образом, итальянская Левая оказалась без руководства и в изоляции. Та ее часть, которая была на свободе, находилась в эмиграции во Франции, а отчасти в Бельгии и Люксембурге. Те, которые нашли прибежище в СССР, бесследно исчезли. По утверждению нынешних ее представителей, это более двухсот человек. В июле 1927 года в ее рядах произошел раскол. Меньшинство сблизилось с позициями немецких левых, в т.ч. тех, которые подвергались Лениным критике в «Детской болезни “левизны” в коммунизме». С ноября 1927 года это меньшинство начало издание «Коммунистического пробуждения» (на французском и итальянском языках – соответственно “Réveil communiste” и “Il Risveglio comunista”), «внутреннего бюллетеня групп коммунистического авангарда», определявшего себя как «группу непримиримых коммунистов» с центром в Лионе. С августа их печатным органом стал выходящий в Париже «Рабочий коммунист».
Но постепенный переход на «антиленинские» и «антибордигистские» позиции привел к тому, что несколько активистов меньшинства вернулось к большинству, которое в феврале 1928 года на конференции в Пантене конституировалось в Левую Фракцию КПИ, точнее Левую фракцию Коммунистического Интернационала. На практике, это означало полный разрыв и с КПИ и с Коминтерном. Принятые названия были вызваны позицией, согласно которой они не создают новую партию, а борются за возвращение в Интернационал, очищенный от «центризма». Они выступили за созыв VI Конгресса Коминтерна под председательством Троцкого. Однако их позиция существенно отличалась от позиции Троцкого. В частности они настаивали на ошибочности решений III и IV Конгрессов с их политикой Единого Фронта, что и определит будущий раскол с троцкизмом. Идейной основой Фракции стали «Лионские тезисы» а ее печатным органом газета “Prometeo”, выходившая на итальянском языке два раза в месяц.
Основную массу членов фракции составили молодые рабочие, имевшие, тем не менее, достаточно богатый опыт революционной борьбы с момента образования КПИ. При общей немногочисленности организации, она имела свои отделения во Франции, Бельгии и США.
Когда в 1930 году получила организационное оформление Интернациональная левая оппозиция во главе с Троцким, Фракция приняла участие в ее деятельности. Но все возрастающие разногласия привели к расколу: в конце 1932 года по требованию Троцкого итальянская фракция была исключена из нее:
«Так называемая левая фракция итальянских коммунистов (группа “Прометео”, или бордигисты), имеет свою традицию, резко отличную от традиции большевиков-ленинцев. Возникнув в борьбе против оппортунизма старой итальянской социалистической партии, бордигисты сразу стали на позицию анти-парламентаризма и ультиматизма, оставаясь в оппозиции к Коминтерну уже в период первых четырех конгрессов. Формальное отречение от антипарламентаризма, последовавшее после второго конгресса, не изменило по существу политики бордигистов. Отрицание борьбы за демократические лозунги при всех и всяких условиях, и отказ от политики единого фронта по отношению к социал-демократии - сейчас, в 1933 году, после грандиозного опыта во всех странах мира - достаточно свидетельствует о сектантском характере группы “Прометео”…
Сами бордигисты никогда не относились лойально к нашей интернациональной организации. Обязав всех своих членов, независимо от их индивидуальных мнений, выступать и голосовать на собраниях и конференциях интернациональной оппозиции не иначе, как в духе большинства своей фракции, группа “Прометео” поставила тем национальную дисциплину выше интернациональной и нарушила не только принципы демократического централизма, но и принципы интернационализма ... Отдавая должное искренности и революционной преданности многих бордигистов, интернациональная левая оппозиция считает, однако, что наступил момент открыто заявить: группа "Прометео" не входит в состав интернациональной левой» (Л.Д. Троцкий «Интернациональная левая оппозиция, ее задачи и методы», «Бюллетень оппозиции», № 33).
Сами же «бордигисты» писали в 1938 г.: «С января 1932 г. глубокий кризис Интернациональной Левой Оппозиции углубил расхождения между фракцией и Троцким, использовавшим бюрократические методы для формирования и разделения групп; распуская, перемещая интернациональное руководство и выступая с нападками на Фракцию, которая отказывалась участвовать в этой игре, препятствуя формированию коммунистических организаций в различных странах. Противоречие между верностью “первым четырем Конгрессам КИ”, составляющей кредо троцкизма, и марксистским анализом послевоенных событий, ввиду международного триумфа центризма, находит свое выражение не только в противоречии между политикой «возрождения партий» и политикой формирования фракций, действуя в партии … но также и в противоречии между «демократическими лозунгами», доходящими до того, что сделали Троцкого поборником империалистической войны в Испании и Китае, и классовыми позициями, делающими из пролетариата и пролетарских позиций единственный лозунг, соответствующий послевоенной ситуации (“Octobre”, n. 1, февраль 1938).
Стоит отметить, что сами представители Итальянской Левой отвергают термин бордигизм, выступая против культа «великих людей», и действуют исходя из принципа анонимности, … Однако один из пунктов резолюции, принятой в Пантене, гласит: «Организовать левые группы, задачей которых будет ведение беспощадной борьбы против оппортунизма и оппортунистов. Эта борьба будет вестись на основе «Коммунистического Манифеста», тезисов первых двух конгрессов III Интернационала, Римских тезисов, тезисов национальной конференции КПИ, тезисов, представленных Бордигой для V Конгресса Коминтерна, тезисов, представленных Левой для Лилльского съезда французской секции Коминтерна, а также на основе всех работ т. Бордиги».
С конца 1932 г. Фракция наладила совместную работу с Лигой коммунистов-интернационалистов Бельгии. Вскоре после этого она также начала также издавать “Bilan” («Итог»), теоретический журнал на французском языке, ставящий целью подведение теоретических итогов Октябрьской революции. Новый раскол потряс обе эти организации в связи с гражданской войной в Испании. После этого раскола вместо “Bilan” стал выходить (“Octobre”).
Предательство партий Коминтерна дошло до той точки, когда неизбежным стало полное, даже формальное, размежевание с ним: «В 1935 году съезд Итальянской Фракции, состоявшийся после открытого предательства центризма (который последовал за окончательной смертью Коммунистического Интернационала и вступлением России в Лигу Наций), трансформировал ее, и из фракции итальянской коммунистической партии она стала фракцией партии, которую позволят создать только революционные взрывы» (“Octobre”, n. 1, февраль 1938). Было создано Интернациональное бюро фракций коммунистической Левой.
Начало мировой войны и нацистская оккупация Франции практически парализовали совместную работу членов организации, рассеянной по разным странам и не имеющей постоянной связи между собой. В ходе войны «бордигистская» организация была одной из немногих, стоящих на позиции революционного пораженчества по отношению ко всем воюющим сторонам.
Перелом наступает в 1943 году в период подъема антифашистского движения на оккупированных территориях Италии и Франции. Левая надеялась на то, что ей удастся перевести подъем движения из демократического, антифашистского русла в русло пролетарской революции. Еще в условиях немецкой оккупации на севере Италии начинается формирование Интернационалистической коммунистической партии (ИКП). Этот факт был воспринят с энтузиазмом, революционеры надеялись на возрождение былой партии Бордиги. После оккупации Юга Италии англо-американскими войсками сам Бордига создает там Левую Фракцию. Сразу после окончания войны обе итальянские организации сливаются в одну, а в 1946г., на I съезде ИКП к ним присоединяется и большинство Фракций коммунистической Левой. Меньшинство станет одним из предшественников ИКТ – Интернационального коммунистического течения. Органом ИКП стала основанная Онорато Даменом “Battaglia Comunista”.
Энтузиазм, вызванный, казалось бы, возрождением былой революционной партии коммунистов и надеждой на революцию, сделал поначалу ИКП достаточно многочисленной организацией. Однако он стал иссякать по мере послевоенного восстановления. Капитализм, временно разрешивший свои внутренние противоречия с помощью мировой войны и сталинистской контрреволюции, быстро набирал обороты. В этих условиях численность партии сократилась, изменился и подход к определению задач партии.
Бордига поставил задачей своей партии восстановление марксистской теории и отверг иллюзии, что послевоенный период после второй мировой войны будет столь же коротким, что и после первой, и что, следовательно, новая всемирная революционная волна достаточно близка. Это вызвало разногласия, и в 1952 году привело к расколу. С тех пор существуют две ИКП (та, которую возглавил Бордига, в 1964 году заменила в названии слово «интернационалистическая» на «интернациональная»): одна издает в Италии “Battaglia Comunista” (ее руководителем до своей смерти в 1979 году был Онорато Дамен), другая, возглавляемая Бордигой и издающая сейчас в Италии газету “Il Comunista”, а во Франции газету “Le Prolétaire” и журнал “Programme Communiste”. Вопрос о том, должна ли партия сосредоточиться на вопросах теории и пропаганды, или пытаться активно участвовать в классовой борьбе, несмотря на длительный спад последней продолжал оставаться в центре споров и не раз приводил к новым расколам. Раскол 1952 года также происходил по линии борьбы между «программистами» (сторонники Бордиги) и «активистами» (Дамен).
Организация Дамена существует до сих пор в неизменном виде, хотя и заметно сократившись в размерах. В 1983 году она объединилась с КРО (Коммунистической рабочей организацией) Великобритании, создав Интернациональное бюро за рабочую партию (ИБРП), преобразованное в 2009-м в Интернационалистическую коммунистическую тенденцию за революционную партию. Впрочем, “Battaglia Comunista” по-прежнему выходит с подзаголовком, что это «газета Интернационалистической коммунистической партии».
ИКП Бордиги имеет более солидную историю, но, с учетом ее расколов, говорить сейчас о ее существовании можно только с большими оговорками. Так или иначе, партия провела большую теоретическую работу по пропаганде марксизма, по разъяснению «русского вопроса», по отстаиванию позиций интернационализма. Ее органом в то время стала газета “Il Programma Comunista”, а с 1957 года начался выпуск теоретического журнала “Programme Communiste” на французском языке. Как уже было сказано, в 1964 она получила название Интернациональной коммунистической партии, что отражало также ее количественное и территориальное расширение.
Однако успех обернулся кризисом и новым отколом. Нарастание социального кризиса 60-х годов было одной из причин роста партии, но, одновременно, оно вызвало и стремление к более активной практической деятельности. Формально, спор велся вокруг вопроса об организационном устройстве партии. Бордига и его товарищи всегда отстаивали принцип «органического централизма». Вышедшие в результате откола товарищи отстаивали принцип демократического централизма. Они основали организацию под названием Коммунистическая Революция (КР). Под тем же названием выходит и ее газета: “La Rivoluzione Comunista”, издающаяся в Милане. Сама эта организация описывает свое рождение так:
«Уже в начале шестидесятых годов начали вспыхивать различные внутренние разногласия, за которыми последовали споры и уходы из организации, которые, пусть и косвенно, почти всегда касались вопроса практических задач партии. Тем не менее, только к концу 1963 года развернулась действительная внутренняя борьба по этой тактико-стратегической проблеме. Именно несколько наших товарищей начали эту борьбу открытым предложением радикально изменить жизненные основы организации с целью подготовить и закалить ее к действию; с целью трансформировать программизм в воинствующий интернационализм.
Эта борьба, в тех условиях, в которых жила тогда programma, столкнулась с традиционалистским менталитетом руководящей группы и ее пожилой составляющей. Таким образом, не оставалось другого пути, кроме раскола. Это произошло в конце общего совещания, состоявшегося во Флоренции в ноябре 1964 года. Именно из этого раскола формально возникает наша группа: Коммунистическая Революция. Ее отличительным знаком является то, что не может существовать революционная организация, не ведущая революционной деятельности».
Касаясь необходимости революционной теории, КР пишет: «Есть вопрос, который терзает интернационалиста, отделенного от пролетариата: возможно ли противостоять реальности, не имея прежде законченного видения этой реальности. Это пустой вопрос. Для того чтобы хорошо знать реальность классовой борьбы и организовывать адекватное вмешательство в нее, необходимо, прежде всего, вмешиваться в нее, находясь внутри. Без этого никогда не будет получено верное видение этой реальности. Революционная теория – это не мертвая наука, это живая наука, объективное исследование и разведка реальных процессов. Партия видит тем больше и лучше, чем больше она имеет за собой опыта, способности к борьбе, живой связи с реальностью».
Впрочем, вряд ли можно говорить о каких-то заметных успехах РК на этом пути.
Тем не менее, стремление к большей политической активности захватила и всю ИКП Бордиги, особенно после его смерти в 1970 году. Результатом стал самый серьезный кризис в истории ИКП в начале 80-х годов. Он был связан со значительным численным ростом рядов партии и ее попыткой действительно стать партией «революционного действия». Стараясь ускорить этот процесс и завоевать влияние среди значительных слоев населения в различных странах, многие ее активисты стали выступать против чрезмерной, по их мнению, теоретической твердости и излишнего критицизма по отношению к различным массовым организациям. В 1982 году кризис привел к почти полному организационному разрушению партии и потребовал немало усилий для его преодоления. Впрочем, былых масштабов и влияния существующие сейчас организации так и не достигли.
Есть, по меньшей мере, четыре организации, называющие себя Интернациональной коммунистической партией. Более или менее регулярную деятельность проявляет та, которая издает во Франции (Лион) “Le Prolétaire” и журнал “Programme Communiste”, в Италии (Милан) газету “Il Comunista”. Кроме того, c 1972 года на испанском языке выходит “El Programma Comunista”, а с 2002-го на английском - “Proletarian”.
В идеологии ИКП важнейшее место занимает «русский вопрос». Называя Октябрьскую революцию «двойной: социалистической в политике, буржуазной в экономике», ИКП считает, что после поражения «левой оппозиции» и принятия ВКП (б) на вооружение теории «социализма в одной стране», СССР представлял из себя общество государственного капитализма, отмечая, в то же время, его прогрессивность с точки зрения развития капитализма.
ИКП по-прежнему считает невозможным участие в буржуазных парламентских выборах. Она считает профсоюзы буржуазными организациями в пролетарской среде, хотя и считает необходимым в них работать. Она полностью сохранила свою интернационалистическую позицию, включая ставку на мировую социалистическую революцию и ведет непрестанную борьбу против всех видов патриотизма, столь распространенного среди левых политических движений.
ИКП расценивает как буржуазные все «коммунистические», т.е. сталинистские партии. Она ведет постоянную полемику против троцкистов, оценивая их организации как центристские («революционные на словах, реформистские на деле»), считая троцкизм демократическим крылом сталинизма, а также против ИКТ – прямых наследников «детской болезни “левизны” в коммунизме».
В основе деятельности ИКП лежит «органический централизм», который они противопоставляют «демократическому централизму», «чтобы исключить всякие ссылки на «демократические принципы», которые являются частью буржуазной идеологии». Кроме того, правилом работы в партии является анонимность: все их статьи выходят без указания авторов.
Другая партия с тем же названием известна по своему английскому изданию “Communist Left”.
Третья имеет свои центром город Виченца на севере Италии. Она издает журнал “Sul filo rosso del tempo” («На красной нити времени»), по аналогии с серией «На нити времени» из 136 статей, написанных Бордигой начиная с 1949 года. Говоря об использовании слова партия в названии своей организации, они пишут: «Если мы называли и продолжаем называть себя “интернациональной коммунистической партией”, то это просто-напросто означает, что это является нашей целью; что мы намеревались и намереваемся действовать как партия, и что мы не можем разделить нашу деятельность по теоретическому анализу от нашей практической деятельности».
Есть, наконец, ИКП, продолжавшая издание газеты под названием “Il Programma Comunista”. Но продолжает ли она свою деятельность и сегодня, мне не известно.
Среди других организаций, претендующих на наследие Итальянской коммунистической Левой, следует упомянуть также ИКО, Интернационалистическую коммунистическую организацию, издающую газету “Che fare?” («Что делать»?), выходящую в Риме.
Но, пожалуй, наиболее плодотворную, насколько можно судить по публикациям в Интернете, ведет выходящий в Турине журнал “n+1”, дающий регулярные статьи, как общетеоретического плана, так и касающиеся текущих событий. Коллектив этого журнала считает, что сейчас нет условий для создания классовой партии, и его задача сохранение и развитие идейного наследия предыдущих поколений марксизма. Поэтому они и отказываются применять к себе название партия. Но по своим взглядам их можно рассматривать как прямых продолжателей ИКП Бордиги с позициями, близкими к позициям ИКП (“Le Prolétaire”).
Тем не менее, их товарищ, в своем письме так описал отличительные черты их группы, подчеркнув, что это отличает их от всех других групп итальянской Левой:
«- Концепция партии: начиная с 1920 года, по мнению Коммунистической Левой, будущая всемирная партия должна была бы отвечать критериям “органического централизма”, а не “демократического централизма”. Партия (тогда Интернационал) должен был бы отказаться от механизма, типичного для буржуазных наций, который представляет собой механизм съездов-парламентов с голосованием по противоположным программам и тезисам, и принять метод и структуру работы “биологического” типа, как у живого существа с его органами, клетками, кровообращением и т.д. Это предложение было официально представлено Интернационалу в 1922 году (Римские тезисы).
- Динамичная концепция капитализма: по мнению Маркса, в процессе созревания капитализма происходит инверсия его динамики, обязанная автономизации капитала; в первое время именно государство доминирует над капиталом; при современном капитализме достигается доминирование капитала по отношению к государству. Это сопровождается переходом от “формального обобществления” труда в капитале к “реальному господству”, т.е. к специфическому извлечению относительной прибавочной стоимости из пролетариата. С этого момента исчезает какая бы то ни была возможность “сопоставления” между трудом и капиталом в границах политической экономии. Капитализм – это общество диссипативное, и подход к его “экономике” должен быть катастрофического типа».
Так или иначе, Итальянская коммунистическая Левая создала огромный идейно-теоретический пласт, изучение которого крайне необходимо для современной коммунистической организации.
"Мировая революция" № 15, апрель 2011