100 лет назад пролетариат заставил содрогнуться буржуазию

100 лет назад пролетариат заставил содрогнуться буржуазию

Такой заголовок может показаться сегодня странным, настолько это громадное историческое событие полностью предано забвению. Буржуазии удалось стереть ее из памяти рабочих. Однако в 1918 г. все взгляды были обращены на Германию, взгляды, полные надежд для пролетариата, ужаса – для буржуазии.

Рабочий класс только что взял власть в России; это Октябрь 1917-го, советы, большевики, восстание … Или, как пишет об этом Ленин: «Российская революция есть лишь один из отрядов международной социалистической армии, от выступления которых зависит успех и торжество совершенного нами переворота. Этот факт никем из нас не забывается… Сознавая свое революционное одиночество, русский пролетариат ясно видит, что необходимым условием и основной предпосылкой его победы является объединенное выступление рабочих всего мира или некоторых передовых в капиталистическом отношении стран» (Доклад на московской губернской конференции заводских комитетов 23 июля 1918 г., В.И. Ленин, ПСС, т. 36, стр. 529).

Германия – это стена между Востоком и Западом. Победоносная революция здесь открыла бы дверь классовой борьбе на остальной части старого континента, революционному пожару в Европе. Ни один из отрядов буржуазии не хочет видеть, как эта «стена» упадет. Именно поэтому господствующий класс должен сконцентрировать на ней как всю свою ненависть, так и самые изощренные ловушки: революция пролетариата в Германии была самой большой ставкой в вопросе успеха или провала мировой революции, начавшейся в России.

1914. Вспыхивает мировая война. За ней следуют четыре года, в течение которых пролетариат подвергается худшей в истории человечества бойне: окопы, газ, голод, миллионы погибших… Четыре года, в течение которых профсоюзы и социал-демократические партии извлекают выгоду из своего славного пролетарского прошлого – которое они предали в 1914 г., поддержав военные усилия буржуазии – и из доверия, которое им оказывают рабочие во имя того же прошлого, чтобы навязать им худшие жертвы и оправдать эти военные усилия.

Но в течение этих четырех лет рабочий класс также постепенно разворачивает свою борьбу. Не перестают множиться забастовки во всех городах и волнения в армии. Очевидно, что и буржуазия, в ответ не остается инертной, она отвечает, и притом жестоко. Заводские заводилы, выслеженные профсоюзами, арестовываются. Солдат расстреливают за нарушение дисциплины или дезертирство.

1916. 1 мая. Карл Либкнехт выкрикивает: «Долой войну! Долой правительство!» Роза Люксембург заключена в тюрьму, как и другие революционеры: Мейер, Эберлейн, Меринг (тогда в возрасте 70 лет!)[1]. Карл Либкнехт[2] отправлен на фронт. Но этих репрессий недостаточно, чтобы заставить замолчать недовольство … напротив! Рокот недовольства на заводах нарастает все больше.

1917. Профсоюзы подвергаются все большей критике. Появляются Obleute (координаторы), заводские уполномоченные, состоящие, главным образом, из представителей низовых профсоюзных организаций, порвавших с их центральным руководством. Рабочие Германии особенно воодушевлены мужеством своих братьев по классу на Востоке, дыхание Октябрьской революции становится все боле ощутимым.

1918. Немецкая буржуазия осознает опасность, она знает, что абсолютно необходимо прекратить увязание в войне. Но самая отсталая часть господствующего класса, вышедшая из рядов аристократии, а именно военной аристократии, не понимает маневра и его политических целей, отвергая любое мирное соглашение и любое поражение. Конкретно, в ноябре офицеры базирующегося в Киле военно-морского флота отказываются сдаться без боя, предпочитая погибнуть «с честью» … вместе со своими солдатами, разумеется! Моряки нескольких кораблей поднимают восстание, а на нескольких к тому же развевается красный флаг. Тогда «не зараженным гангреной» кораблям отдается приказ стрелять. Мятежники капитулируют, отказываясь повернуть оружие против своих братьев и сестер по классу. Таким образом, они обрекают себя на смертный приговор. В знак солидарности с осужденными распространяется волна забастовок, она затрагивает моряков, а затем и рабочих Киля. Вдохновленный Октябрьской революцией рабочий класс берет борьбу в свои руки и создает первые советы рабочих и моряков. Тогда буржуазия обращается с призывом к одному из своих самых верных сторожевых псов: социал-демократии. Так руководитель СДПГ Густав Носке, специалист по военным вопросам и по «поддержке морального состояния войск» (именно так!), был отправлен на место событий, чтобы успокоить и заглушить движение. Но он прибывает слишком поздно, солдатские советы распространяют свои требования: стихийное движение побеждает в других портовых городах, а затем и в крупных рабочих центрах Рура и Баварии. Географическое распространение борьбы продолжается. Носке больше не может действовать в лоб. 7 ноября рабочий совет Киля призывает к революции, провозглашая: «Власть в наших руках». 8 ноября практически весь северо-запад Германии оказывается в руках рабочих советов. В то же самое время в Баварии и в Саксонии события приводят к отставке мелких местных правителей. По всем городам империи, от Меца до Берлина, распространяются рабочие советы.

Именно всеобщее распространение этого способа политической организации, настоящего мотора классовой борьбы, повергло буржуазию в трепет. Организация класса в рабочие советы с избранными представителями, которые ответственны перед общим собранием и в любой момент могут быть отозваны, представляет собой чрезвычайно динамичный способ организации. Это не что иное, как выражение действительного революционного процесса. Это место, где весь рабочий класс коллективно обсуждает революционные перспективы, свою борьбу и взятие в свои руки судьбы общества. Впрочем, с опытом 1917 года буржуазия поняла это слишком хорошо. Именно поэтому она должна взяться за то, чтобы заставить загнивать эти рабочие советы изнутри, пользуясь еще очень большими иллюзиями рабочего класса по отношению к своей старой партии, СДПГ. Носке выбирают главой рабочего совета Киля. В предстоящие недели эта слабость нашего класса будет иметь трагические последствия.

Но в настоящий момент, утром 9 ноября 1918 г., борьба продолжает свое развитие. В Берлине рабочие мобилизуются и проходят перед казармами, чтобы привлечь солдат к своему делу, и перед тюрьмой, чтобы освободить своих братьев по классу. Тогда буржуазия осознает, что, что мир должен быть заключен немедленно, и что режим кайзера должен пасть. Она извлекла уроки из ошибок русской буржуазии. 9 ноября 1918 г. смещается Вильгельм II. 11 ноября подписывается перемирие.

Борьба рабочих в Германии ускорила окончание войны, но именно буржуазия подписывает мирный договор и использует это событие, чтобы бороться против революции.

Вот очень краткое резюме соотношения сил в начале гражданской войны в ноябре 1918:

- С одной стороны чрезвычайно боевой рабочий класс. Он сумел с очень большой скоростью распространить рабочие советы по всей стране. Но он исполнен иллюзий по отношению к своей старой партии – СДПГ; он даже оставляет этих предателей на самых высоких постах в своих советах, как, например, Носке в Киле. Революционные организации, спартакисты и различные левые революционные группы, ведут политическое сражение, они играют свою роль в ориентации борьбы, они выдвигают вперед необходимость бросить мост к рабочему классу в России, они разоблачают маневры и работу саботажа буржуазии, они признают фундаментальную роль рабочих советов.

- С другой стороны германская буржуазия, буржуазия чрезвычайно опытная и организованная, осознает эффективность использования в своих руках оружия СДПГ. Извлекая уроки событий в России, она четко определила опасность, которую представляли продолжение войны и появление рабочих советов. Вся подрывная работа СДПГ, следовательно, должна заключаться в том, чтобы вмешиваться в революционный процесс, отклоняя борьбу в сторону буржуазной демократии. Чтобы это сделать буржуазия должна атаковать по всем фронтам: от клеветнической пропаганды до самых кровавых репрессий через многочисленные провокации.

СДПГ, следовательно, присваивает себе лозунг революции «конец войне», всячески превознося «единство партии» и заставляя забыть свою решающую роль в движении к войне. Подписывая мирный договор, СДПГ эксплуатирует слабости пролетариата, использует демократический яд и откладывает в сторону то, что было для рабочих самым невыносимым: война и ее бедствия и голод. Дабы еще немного больше вонзить гвоздь социал-демократия находит вполне соответствующего обстоятельствам козла отпущения: военную аристократию и монархию.

Но самой большой опасностью для буржуазии остаются советы и пришедший из России лозунг «вся власть советам». Возможность отзыва делегатов создавала реальную проблему для буржуазии, поскольку позволяла советам постоянно обновляться и радикализироваться. Советы, следовательно, осаждаются представителями, верными СДПГ, опираясь на все еще существующие иллюзии о старой «рабочей» партии. Советы поражены гангреной изнутри, опустошенные (!) в своей сути руководителями СДПГ, известными (Носке в Киле, Эберт в Берлине) или нет. Демократический яд вливается в них именно через поддержку проекта выборов в Учредительное собрание. Цель ясна: нейтрализовать рабочие советы, уничтожив их революционный характер. Национальный съезд Советов, состоявшийся в Берлине 16 декабря 1918 г. лучший пример этого:

- делегаты от солдат представлены в большей пропорции по сравнению с рабочими делегатами, которые в целом были намного левее солдат (1 делегат от 100.000 солдат в первом случае, 1 на 200.000 жителей во втором); русской делегации доступ на съезд запрещен. Уход от интернационализма!

- доступ на съезд запрещен для нерабочих, т.е. каждый делегат был представителем от своей профессии. Таким образом, вход членам Союза Спартака не был разрешен (а именно Розе Люксембург и Карлу Либкнехту). Уход революционной левой! Даже под давлением порядка 250.000 демонстрантов съезд останется непреклонным!

Система советов – это посягательство на капитализм и его демократическое функционирование. Буржуазия это полностью осознает. Именно поэтому она действует таким образом – изнутри. Но она знает также, что время играет не в ее пользу, и что образ СДПГ постепенно чахнет. Возможность отзыва избранных делегатов – слишком большая опасность для СДПГ, которая пытается сохранить контроль над ситуацией. Она, следовательно, должна была ускорить события, тогда как пролетариату нужно было время для созревания, для своего политического развития.

Параллельно с этими идеологическими маневрами, на следующий день после 9 ноября Эберт и СДПГ пошли на секретное соглашение с армией, чтобы раздавить революцию. Они множат провокации, ложь и клевету, чтобы привести к военному столкновению. Ложь и клевета непосредственно по отношению к Союзу Спартака, который «убивает, грабит и призывает рабочих снова проливать свою кровь …». Они призывают к убийству Либкнехта и Люксембург. Они создают «белую армию»: фрайкор, добровольческие корпуса, составленные из солдат, сломленных и травмированных войной, которые не знают больше ничего кроме слепой ненависти в качестве единственной отдушины.

С 6 декабря 1918г. начинается широкое наступление контрреволюции:

- нападение на редакцию газеты спартакистов “Die Rote Fahne” («Красное знамя»),

- попытки ареста членов исполкома рабочих советов,

- систематические стычки во время рабочих демонстраций,

- клеветническая кампания в СМИ и военное наступление на дивизию моряков народа, Volksmarinedivision, составленную из вооруженных моряков, вышедших из прибрежных портов в сторону столицы с целью распространения революции и действующие в ее защиту.

Но далекое от того, чтобы запугать пролетариат на марше, все это лишь усиливает гнев рабочих и вооружает демонстрации, чтобы отвечать на провокации. Ответ следующий: классовая солидарность, повлекшая за собой 25 декабря 1918 г. самую массовую демонстрацию после 9 ноября! Пять дней спустя в Берлине создается КПГ, Коммунистическая партия Германии.

Перед лицом этих неудач буржуазия быстро учится и приспосабливается. С конца декабря 1918 г. она понимает, что лобовая атака на фигуры авторитетных революционеров ее ослабляет, усиливая классовую солидарность. Тогда она принимает решение усилить слухи и клевету, уклоняется от прямых вооруженных столкновений и маневрирует вокруг менее известных персонажей. Тогда ее целью становится префект полиции Берлина Эмиль Эйхгорн, который был избран руководителем солдатского комитета Берлина. Этот последний 4 января 1919 г. был смещен со своей должности буржуазным правительством. Это сразу воспринимается рабочими города как агрессия. Берлинский пролетариат реагирует 5 января массовым выступлением: 150.000 выходят на улицу, что удивляет даже буржуазию. Но это не помешает рабочему классу попасть в ловушку преждевременного восстания. В то время как движение не перекинулось в другие районы Германии, где Эйхгорн не был известен, и перед лицом эйфории текущего момента, временный революционный комитет[3], в который входят Пик и Либкнехт, принимает в тот же вечер решение начать вооруженное восстание, идя навстречу решениям съезда КПГ. Последствия этой импровизации драматичны: выйдя на улицы, рабочие остаются там без инструкций, без точных целей и в самом полном замешательстве. Хуже того, солдаты отказываются принимать участие в восстании, что означает его провал. Перед этой ошибкой анализа и крайне опасной ситуации, которая из нее вытекает, Роза Люксембург и Лео Йогихес защищают единственно приемлемую позицию, чтобы избежать кровавой бани: продолжать мобилизацию, вооружая пролетариат и призывая его взять казармы в окружение до того момента, пока солдаты не мобилизуются в пользу революции. Эта позиция аргументируется справедливым анализом, по которому если соотношение политических сил в Германии в начале января 1919 г. не в пользу пролетариата, соотношение военных сил в пользу революции (по меньшей мере, в Берлине).

Но, вместо того, чтобы попытаться вооружить рабочих, «временный комитет» начинает вести переговоры с правительством, которое он только что объявил свергнутым. С этого момента время играло не в пользу пролетариата, а в пользу контрреволюции.

10 января 1919 г. КПГ требует от Либкнехта и Пика подать в отставку. Но зло сделало свое дело. Следует «кровавая неделя» или «неделя Спартака». «Коммунистический путч» сорван «героями свободы и демократии». Устанавливается белый террор. Добровольцы фрайкора преследуют революционеров по всему городу, казни без суда становятся систематическими. Вечером 15 января Роза Люксембург и Либкнехт похищены милицией и сразу же убиты. В марте 1919 г. настанет очередь Лео Йогихеса и сотен борцов революционной левой.

Демократические иллюзии рабочего класса и слабость КПГ

Чем вызван этот драматический провал? Одни только события января 1919 г. содержат в себе все факторы, приведшие к поражению революции: с одной стороны опытная в маневрировании буржуазия, с другой – рабочий класс, еще питающий иллюзии по отношению к социал-демократии, и недостаточно организованная, несмотря на усилия дать ей прочную программную основу, коммунистическая партия. Действительно, КПГ в немалой степени дезориентирована, слишком молодая (в ее составе много молодых товарищей, старшие исчезли в ходе войны и репрессий), неопытная, ей не хватает единства, ей не удается дать четкие ориентиры рабочему классу.

В отличие от большевиков, имеющих историческую преемственность с 1903 года и опыт революции и рабочих советов 1905 года, немецкая революционная левая, очень малочисленная в рядах СДПГ, должна противостоять предательству последней в 1914 г., а затем в крайней спешке, в огне событий, строить партию. КПГ основана 30 декабря 1918 г. на базе Союза Спартака и группы Интернациональные коммунисты Германии (ИКГ). Во время этой конференции большинство делегатов очень четко высказались против участия в буржуазных выборах и отвергли профсоюзы. Но организационный вопрос был серьезно недооценен. Вопрос партии не был понят на высоте задач момента.

Эта недооценка приведет Либкнехта и других товарищей к принятию решения о вооруженном восстании, не ожидая нового анализа партии, без четкого метода анализа эволюции соотношения сил. Централизация принятия решений отсутствовала. В конечном счете, именно предварительное отсутствие всемирной партии (Коммунистический Интернационал будет основан только через два месяца, в марте 1919 г.) отразилось в неподготовленности КПГ в том виде, который и приведет к этой драме. За несколько часов соотношение сил изменилось на противоположное: пришло время буржуазии распространять свой белый террор.

Тем не менее, забастовки не прекращаются. С января по март 1919 г. массовая забастовка поднимается себя особенно эффектно. Но в то же время продолжает свою грязную работу буржуазия: слухи, клевета, казни … мало по малу террор раздавливает пролетариат. В то время как в феврале массовые забастовки поднимаются по всей Германии, берлинский пролетариат, сердце революции, обессиленный свои январским поражением, неспособен больше следовать за ней. Когда же, наконец, он выступает, уже слишком поздно. Борьбу в Берлине и остальной части Германии объединить не удается. В то же время «обезглавленная» КПГ вынуждена действовать нелегально. Таким образом, в забастовочной волне февраля-апреля 1919 г. она не может играть выпавшую ей определяющую роль. Ее голос почти задушен капиталом. Если бы КПГ имела возможность разоблачать провокации буржуазии во время январской недели и помешать попаданию рабочих в эту ловушку, движение, несомненно, имело бы совсем другой исход. Повсюду идет охота на «коммунистов». Связь между тем, что осталось от центральных органов и местными или региональными представителями КПГ неоднократно прерывается. В ходе национальной конференции 29 марта констатируется, что «местные организации наводнены агентами-провокаторами».

Революция в Германии – это, прежде всего, распространившееся географически массовое забастовочное движение пролетариата, которое противопоставило рабочую солидарность капиталистическому варварству, которое усвоило уроки Октября 1917 г. и которое организовалось в рабочие советы. Революция в Германии – это также урок необходимости централизованной Международной коммунистической партии с ясными организационными и программными основами, без которых пролетариат не сможет опрокинуть происки макиавеллизма буржуазии. Но революция в Германии это также способность буржуазии объединиться против пролетариата вместе со своим арсеналом маневрирования, лжи и манипуляций любого порядка. Это зловоние агонизирующего мира, который отказывается умирать. Это смертельная ловушка иллюзий по отношению к демократии. Это ожесточенное разрушение рабочих советов изнутри. Хотя события 1919 г. были решающими, еще горячий жар Германской революции не угасал еще несколько последующих лет. Но в масштабе истории последствия этого поражения для человечества были драматическими: восхождение фашизма в Германии и сталинизма в России, движение ко второй мировой войне под знаменем антифашизма. Все эти кошмарные события считаться причиной поражения революционной волны 1917-1923 гг., потрясшей буржуазный порядок, но не сумевшей опрокинуть его раз и навсегда. Вот чем для нас является революция в Германии 1918 г., источник вдохновения и уроков для будущей борьбы пролетариата. Потому что как написала об этом Роза Люксембург накануне своего убийства социал-демократической солдатней:

«Что показывает нам вся история революций нового времени и социализма? Первая вспышка классовой борьбы в Европе восстание лионских ткачей в 1831 г., кончилась тяжким поражением; чартистское движение в Англии - поражением. Восстание парижского пролетариата в июньские дни 1848 г. - сокрушительным поражением. Весь путь социализма - поскольку речь идёт о революционных боях - усеян сплошными поражениями.

И все-таки сама история ведет нас неудержимо шаг за шагом к окончательной победе! Где были бы мы сегодня без тех поражений, из которых мы черпали исторический опыт, познание, мощь, идеализм! Сегодня, когда мы непосредственно подошли к конечной битве пролетарской классовой борьбы, мы просто-таки опираемся на те поражения, ни одного из которых мы не могли избежать, ибо каждое из них - часть нашей силы и ясности цели.

Революционные бои в этом смысле - прямая противоположность боям парламентским. Мы в Германии за четыре десятилетия имели сплошь одни парламентские победы, мы прямо-таки шагали от победы к победе. А результатом, когда 4 августа 1914 г. настал час великого исторического испытания, явились уничтожающее политическое и моральное поражение, неслыханный крах, беспримерное банкротство. Революции приносили нам до сих пор одни лишь поражения, но эти неизбежные поражения как раз и дают все новые гарантии будущей конечной победы

При одном, однако, условии! Зададимся вопросом, какими обстоятельствами вызвано то или иное поражение, проистекало ли оно из того, что рвущаяся вперед боевая энергия масс натолкнулась на препятствие в виде недостаточной зрелости исторических предпосылок, или же оно объяснялось тем, что само революционное действие было парализовано половинчатостью, нерешительностью, внутренней слабостью.

Классические примеры обоих случаев это, с одной стороны Февральская революция [1848 г.] во Франции, с другой -Мартовская революция [1848 г.] в Германии. Героическая акция парижского пролетариата стала живым источником классовой энергии для всего международного пролетариата. Жалкий исход германской Мартовской революции висит гирей на ногах всего современного развития в Германии. Пройдя через всю историю официальной немецкой социал-демократии, он продолжает оказывать воздействие и на недавние события германской революции, вплоть до только что пережитого драматического кризиса.

Как выглядит поражение этой так называемой «спартаковской недели» в свете поставленного выше исторического вопроса? Была ли она поражением, вытекающим из атакующей революционной энергии и недостаточной зрелости ситуации или же вызванным слабостью и половинчатостью акции?

И тем и другим! Двойственный характер этого кризиса, противоречие между энергичным, решительным, наступательным выступлением берлинских масс и нерешительностью, робостью, половинчатостью берлинского руководства -- вот характерный признак этого недавнего эпизода.

Руководство оказалось негодным. Но руководство может и должно быть заново создано массами и из рядов самих масс. Массы - это самое решающее, та скала, на которой будет воздвигнута конечная победа революции. Массы были на высоте, они превратили это поражение в звено тех исторических поражений, которые являются гордостью и силой интернационального социализма. И поэтому из этих «поражений» вырастет грядущая победа.

Порядок царит в Берлине! Вы, тупые палачи! Ваш порядок построен на песке. Завтра революция, звеня оружием, воспрянет вновь и, к вашему ужасу, звуком боевой трубы возвестит: Была я, есмь и буду!» (Роза Люксембург, "О социализме и русской революции", М., Издательство политической литературы, 1991, стр. 381-382).

[1] Все трое входили в меньшинство СДПГ, отвергнувшее военные кредиты и присоединились к Союзу Спартака.

[2] Вместе с Розой Люксембург – один из двух самых известных и преследуемых руководителей Союза Спартака.

[3] 5 января «революционные Obleute», члены руководства НСДПГ Большого Берлина и Либкнехт и Пик от Коммунистической партии собрались в префектуре, чтобы обсудить, как продолжить начатую акцию (…) представители революционных рабочих создали временный революционный комитет из 52 членов, чтобы руководить революционным движением и, в случае необходимости, взять на себя все правительственные и административные функции. Решение начать борьбу, чтобы попытаться свергнуть правительство, было тогда принято, несмотря на шесть голосов против (Пауль Фрёлих, «Революция и контрреволюция в Германии»).