Что представляет собой сегодняшний кризис?
Закончился ли нынешний кризис или будет еще второе дно? Таков вопрос, регулярно задаваемый журналистами, политиками и просто обычными людьми. Ответ на него зависит от того, в какую неделю, или даже в какой день вы включите телевизор. Ибо настроения комментаторов и экспертов меняются каждые несколько дней, в зависимости от очередного подъема или снижения курса акций. Что касается более далекого будущего, то здесь прогнозы очень разные, но все же с немалым оттенком пессимизма. Преобладающей оценкой нынешнего времени и ближайшего будущего является неопределенность, неустойчивость, наличие большого числа факторов, каждый из которых в любой момент может похоронить дальнейшее поступательное развитие. Это не просто висящее на стене ружье, которое рано или поздно выстрелит. Это заряженное «ружье», с которым играется целая толпа «ребятишек», в лице крупнейших экономических держав и транснациональных корпораций, каждый из которых хочет лично поиграть с «курком», т.е. ухватить очередной жирный кусок на финансовых спекуляциях, на использовании момента, когда конкуренты попали в затруднительное положение и т.д., рискуя вывести мировую экономику из хрупкого равновесия. Так что выстрелит наверняка. Это только вопрос времени.
Причем опасность этого «выстрела» осознают и многие сильные мира сего. Доминик Стросс-Кан, глава МВФ, например, выступая в марте этого года перед студентами университета Йоханнесбурга, не назвал точной даты, но заявил, что новый кризис непременно случится. А вот специалисты ЦМАКП (Центра макроэкономического анализа и прогнозирования) конкретно указывают на 2017 год. Не блещет оптимизмом и российский министр финансов. «Риски второй рецессии пока сохраняются», - заявил он недавно, выступая в Высшей школе экономики (МК.ру, 7 апреля).
Мы не будем гадать на тему сроков и конкретного сценария развития данного конкретного кризиса. На то он и капитализм, что над ним господствует анархия. Однако при рассмотрении достаточно больших периодов времени эта анархия обнаруживает общую закономерность. Так же как и капитализм имеет вполне определенные закономерные стадии своего развития. Поэтому, прежде чем выяснять проблемы, связанные с деталями конкретного нынешнего кризиса, следует определить, на каком этапе капиталистического развития он происходит. Тогда станет ясно, является ли он началом всемирных потрясений, или представляет собой всего лишь очередной циклический спад поступательного развития капиталистического способа производства.Историческое место нынешнего кризиса
Уже первый номер нашей газеты уделил особое внимание вопросу того исторического этапа, на котором находится мировая система капитализма (1). Этот подход зафиксирован сейчас и в новой редакции Платформы ИКС. Законом движения капитализма, в гораздо более явной форме, чем в предыдущих экономических формациях, является процесс роста обобществления производства – концентрация и централизация производства, рост кооперации, формирование все более крупных рынков и т.д. Этот процесс вел от мануфактуры к капиталистической фабрике, а от нее к частной и государственной монополии. Этот же процесс вел от местных рынков к национальным, к образованию всемирного рынка, разделенного множеством национальных перегородок, а затем к формированию региональных рынков, в рамках которых эти перегородки снимаются. Наиболее явным примером последних является Европейский Союз.
Именно неспособность капитализма продолжать «естественным», т.е. относительно мирным (по крайне мере во всемирном масштабе) способом этот процесс обобществления, приводит к всеобщему кризису, охватывающему капиталистический мир в целом, ставя под вопрос само его существование. Таким был кризис первой половины ХХ века, вызванный окончанием колониального раздела мира. Процесс обобществления производства тогда выразился, с одной стороны, в росте капиталистических, частных и государственных монополий, а с другой - в расширении колониальных империй. Расширение последних, по сути, было дальнейшим расширением национального рынка метрополий, доступ к которым для их империалистических конкурентов был весьма ограниченным. Когда это расширение приблизилось к своему пределу, т.е. когда завершился колониальный раздел мира, капитализм оказался перед серьезным препятствием в своем развитии. Решением проблемы был, с одной стороны, рост «внутреннего» обобществления, т.е. усиление роли государства в экономике, вплоть до национализации, а с другой – «внешнее» обобществление, т.е. объединение мирового рынка, которое сделало бы доступным местные рынки колониальных стран для всех держав и убрало бы излишние протекционистские барьеры между самими метрополиями.
Но капитализм не может просто взять и мирно объединить свои рынки. Единственное исключение, когда одна группировка империалистических держав объединяется, чтобы отобрать рынки, в данном случае, колонии, у других держав: «союзы в капиталистической действительности … в какой бы форме эти союзы не заключались, в форме ли одной империалистической коалиции против другой империалистической коалиции или в форме всеобщего союза всех империалистических держав – являются неизбежно лишь “передышками” между войнами. Мирные союзы подготавливают войны и в свою очередь вырастают из войн» (В.И. Ленин, ПСС, т. 27, стр. 417).
Следовательно, единственным путем для объединения мирового рынка стала мировая война за передел колоний. Тот, кто сумел провести этот передел в своих интересах, осуществил и указанное объединение. Но, начав мировую войну, капитализм поставил себя в ситуацию всеобщего социального кризиса. Антагонистические противоречия между трудом и капиталом, между пролетариатом и классом капиталистов многократно усилились, поскольку теперь рабочий класс не просто должен был отдавать капиталисту созданную им прибавочную стоимость, но и жертвовать жизнями миллионов своих представителей ради того, чтобы капитализм решил указанную проблему.
В конечном итоге, источником всех капиталистических кризисов является базовое противоречие капитализма между общественным характером производства и частным характером присвоения. Но в условиях разделения планеты на капиталистические государства оно зачастую проявляется в противоречиях между государствами в виде противоречия между глобальным характером капиталистической экономики, требующего и глобального контроля и управления, и разделением человечества на национальные государства, которое препятствует такому контролю, выводя периодически из равновесия всю систему. Внешне, создается иллюзия, будто это просто противоречия между государствами и слагающими их нациями. Эта иллюзия всячески поддерживается правящим классом каждой нации, чтобы «доказать» таким образом «общность интересов» всех классов данной нации, дабы сплотить ее, особенно в условиях войны, ради достижения победы. Поскольку противоречия между мировыми державами обнаруживаются раньше, чем внутри них созреет классовый конфликт, то этот трюк поначалу ему удается. Удался он и в начале мировой войны. Но война послужила очень мощным разоблачителем этой иллюзии.
В итоге капитализм получил попытку пролетариата осуществить мировую революцию с целью свержения капитализма. Октябрьская революция в России в 1917 году и ноябрьские революции в Германии и Австро-Венгрии в 1918-м положили конец войне, однако не смогли довести пролетариат до победы над капиталом. Тем не менее, капитализм был потрясен до основания и не решался возобновить войну и довести начатое до конца.
А тем временем кризис обострялся. Не получив разрешения на поле боя, он захватил экономику, вылившись в Великую депрессию 1929-1933 годов, которая, для многих стран, по сути закончилась только с началом второй мировой войны и вызванной ею гонкой вооружений и военной мобилизацией экономики. Для возобновления войны капитализму надо было избавиться от угрозы революции. Это вопрос решил сталинизм в СССР, уничтоживший основные революционные кадры, нацизм в Германии и франкизм в Испании, задушивший (при самой непосредственной помощи сталинского СССР) самую масштабную революцию пролетариата после российского Октября.
При этом фашизм не только внес немалый вклад в подавление революционного движения и стал инициатором войны. Он еще и создал собой пугало, в борьбе против которого остальной капиталистический мир смог подчинить себе дезориентированный и лишенный руководства рабочий класс. Война завершилась объединением большей части человечества под эгидой США, сделав ненужной колониальную систему, которая распалась под ударами национально-освободительных движений.
Нынешняя ситуация имеет определенные сходства с процессом нарастания того первого всеобщего кризиса. Только теперь вместо роста колониальных империй мы имеем рост наднациональных экономических блоков, объединенных рынков, создаваемых странами определенного региона, чтобы сообща противостоять конкуренции остального мира. ЕС и NAFTA (2), АСЕАН и «АСЕАН+3», ШОС и СААРК (3), ЕЭП и ЕврАзЭС, FTAA (4), Меркосур (5), ALBA (6) и т.д. с большим или меньшим успехом продолжают этот процесс. Некоторые из этих образований зашли уже очень далеко, ЕС в первую очередь. Некоторые возникают и исчезают, уступая место другим, с другим составом участников. Но процесс не останавливается, и не может остановиться. Он является следствием исчерпания старой экономической системы, сформированной после 1945 года.
Объединение мирового рынка, включившее в себя, в конечном итоге, и относительно замкнутые страны государственного капитализма из т.н. «социалистического лагеря», выполнило свою историческую задачу, обеспечив невиданное в истории развитие производительных сил. Теперь новым, возросшим производительным силам опять слишком тесно, им опять мешают и те уровни протекционизма, которые есть, - мировая экономика требует полного объединения. Но опять же, капитализм не может просто взять и договориться. Опять он может договариваться только «против кого-то». И, как водится, делает это с запозданием. Ибо пока «жареный петух» не клюнет, капиталисты, сдерживаемые своими частными интересами, следующих шагов в интеграции не делают. И нынешний кризис также играет роль очередного «петуха» - ЕС опять заговорил и об «экономическом правительстве», и о Европейском валютном фонде, Россия, Белоруссия и Казахстан о валютном союзе, ALBA его уже создала. И т.д. и т.п. Но запаздывание неизбежно ведет к тому, что кризисные явления постепенно усиливаются. Чтобы выкрутиться из ситуации страны, формирующие экономические наднациональные образования все больше подумывают о протекционизме на фоне собственных призывов к его недопущению, еще в большей степени закладывая бомбу замедленного действия под всю мировую как экономическую, так и политическую систему. Следовательно, независимо от исхода сегодняшнего экономического кризиса и дальнейшего сценария его развития, системный кризис капиталистической системы в целом будет нарастать до тех пор, пока не станет всеобщим и не приведет к новому всемирному конфликту. На этот разу не между колониальными империями, а между новыми региональными политико-экономическими объединениями с целью полного экономического, а в перспективе и политического, объединения мира на своих условиях. И нынешний кризис представляет собой условную (!) отправную точку в движении к этому конфликту.Экономический кризис и кризис финансовый
Широко распространенное и распространяемое СМИ мнение о том, что имеет место лишь финансовый кризис, только как следствие затрагивающий реальный сектор экономики, мягко говоря, не соответствует действительности.
Финансовый кризис, разумеется, не является выдумкой, и он имеет очень большой размах. Ошибкой является утверждение, основанное на том факте, что в данный конкретный момент он вышел на первый план, что он сам по себе является причиной всех бед. Вот, мол, всемирные спекулянты, безответственные банкиры и министры финансов довели … Довели, конечно, но почему система в таком массовом порядке и во всемирном масштабе порождает таких спекулянтов, банкиров и министров? Система не хочет, да и не может признать, что в основе всего процесса лежат глубинные экономические причины, связанные с самой природой капиталистического способа производства, ибо это признание угрожает самому ее существованию. При этом финансовая система, хотя и тесно связана с экономикой как таковой (промышленностью, сельским хозяйством и сферой услуг), но имеет и свою собственную динамику, зачастую опережая реальный сектор, или отставая от него.
Официально кризис начался летом 2007 года в виде волнообразно нарастающего финансового кризиса, но только с сентябрьской «волной» 2008-го, когда сначала, путем фактической национализации, пришлось спасать два ипотечных гиганта США, Fannie Mae и Freddie Mac, а затем-таки потерпел крах инвестиционный банк Lehman Brothers, мировой кризис был всеми признан официально, как и то, что идет он уже не первый месяц. В следующие месяцы тяжелые удары обрушились не только на инвестиционные банки, но и на крупные страховые компании. Так, например, на грани банкротства оказалась крупнейшая страховая компания США American International Group (AIG), на спасение которой было потрачено более 100 миллиардов долларов. Началась цепная реакция по невыполнению кредитных деривативов (7), в первую очередь кредитных дефолтных свопов (CDS) (см. ниже).
Однако, в действительности, «волны» кризиса начались еще раньше, в 2006 году, в виде структурного кризиса и перепроизводства в автомобильной отрасли и сфере недвижимости в США, Великобритании, Ирландии и Испании, и только к началу 2007-го они стали захлестывать и финансовую систему, когда снижение цен на недвижимость переросло во всемирный ипотечный кризис. И когда осенью 2008 года мировая финансовая система оказалась на грани краха, финансовый кризис со всей силой вновь обрушился и на «реальный сектор» экономики. Лидерами уменьшения объема производства среди стран G20 в 2009 году оказались Россия (-9%) и Мексика (-6,8%). Правда, благодаря росту объема производства в таких странах как Китай (+8,7%) и Индия (+5,6%), мировой показатель изменился менее значительно, чем ожидалось. Так, по данным МВФ, снижение мирового объема производства в 2008 году составило 0,8%. Налицо ухудшение ситуации в Европе (страны еврозоны произвели в 2009 году продукции на 3,9% меньше, чем годом ранее), в Великобритании (-4,8%), в Японии (-5,3%) и даже в США (-2,5%).
Правительства всех стран со всех ног кинулись спасать свою финансовую систему, т.е. банкиров и вообще всех тех, кого и обвиняют больше всех в наступившем кризисе. Так, по сведениям “Washington Post” американский министр финансов Тимоти Гайтнер за 16 сентября 2008 года совершил более 70 звонков, от главы ФРС Бен Бернанке до мультимиллиардера Уоррена Баффета, стараясь спасти вышеупомянутый AIG. В финансовую систему были вброшены колоссальные средства. Хотя кое-что досталось и реальной экономике. На прошлогоднем саммите G20 представители «двадцатки» договорились выделить 5 трлн. долларов на лечение мировой экономики. 590 млрд. обещал выделить Китай, Япония – 250 миллиардов. США на свою антикризисную программу выделили 787 миллиардов. У других стран суммы поскромнее, хотя по отношению к ВВП они выглядят весьма значительными. В марте 2009 года Владимир Путин сообщал: «В целом у нас антикризисный пакет потянет на 12% ВВП. Ни одна страна мира этого не делает» (РИА «Новости», 12 марта 2009). Точные суммы, в которые нам обойдется кризис, еще не известны.
Но спасение финансовой системы такой ценой обернулось обострением другой старой проблемы старых метрополий, которая стала долговременным тормозом для их уверенного экономического роста - кризисом задолженности. По оценкам МВФ государственный долг в передовых странах в 2014 году составит 115% от ВВП, и чтобы снизить его до 60% этим странам надо ежегодно, в период с 2014 по 2030 год, исполнять бюджет с первичным профицитом (поступления минус расходы до выплаты процентов) в 4,5%. Сама возможность этого, с учетом неустойчивости мировой экономики и угрозы новых спадов, выглядит более чем сомнительной. И при любом, даже самом благоприятном варианте развития событий, это крайне замедлит темпы экономического роста старых метрополий в тот самый момент, когда их будут стремительно обходить Китай и Индия. А этот обгон, потеснив их на мировых рынках, еще больше замедлит их экономический рост.
Уровень задолженности сильно отличается в разных странах, но везде он слишком высок, чтобы планируемые меры экономии могли дать весомый результат. По данным обновленного «Рейтинга кредитоспособности стран», представленного Национальным Рейтинговым Агентством, по итогам 2009 года (из тех стран, которым присвоен рейтинг) за рекомендуемый показатель (госдолг к ВВП не более 60%) вышли такие страны как Япония (192,1%), Великобритания (68,5%), Германия (77,2%), Франция (79,7%), Нидерланды (62,2%), Италия (115,2%), Венгрия (72,4%), Хорватия (61%). Приближаются к критической отметке Испания (50%) и Индия (59,6%). Статья от 29 марта, приводящая эти данные в интернет-рассылке «Главные события ИТ-рынка», продолжает: «Снижения государственного долга у большинства стран не предвидится, о чем свидетельствует анализ структуры бюджета. Крупнейший дефицит бюджета из рассмотренных стран демонстрирует Великобритания - 14,4% от ВВП по итогам 2009 года. Не сильно отстали от Соединенного Королевства такие крупные экономики, как США с дефицитом 11,9% от ВВП и Франция (10,2%). Япония с одним из крупнейших внешним долгом за счет заимствований будет покрывать бюджетный дефицит в размере 9,2% от ВВП. Далее по этому показателю следуют Испания (8,5% от ВВП), Латвия (8,2%). Необходимо отметить, что возмущение относительно высокого бюджетного дефицита Греции (12,7% от ВВП), связанное со значительным превышением нормативного для Евросоюза показателя (3%), не совсем правомерно, т.к. практически все рассмотренные европейские страны превышают норматив дефицита бюджета к ВВП: Германия - 5%, Швеция - 4,4%, Италия - 6,1%, Чехия - 3,5%, Словакия - 4%, Словения - 5,2%, Румыния - 4,2%, Литва - 6,6%, Латвия - 8,2% и т.д.»
Глубинные причины кризисы зрели давно, и они заключаются в относительном исчерпании тех источников роста, который и обеспечил 60 лет бурного развития капитализма, невиданного в его предыдущей истории. Это исчерпание, действительно, относительное. Эти источники еще действуют, но, во-первых, они сократились, а, во-вторых, за это время гигантски вырос объем производства. А это значит, что каждый следующий процент прироста требует большего вклада этих источников в условиях, когда они, наоборот, сокращаются. Следовательно, неизбежно снижение темпов.
О каких источниках идет речь? Их два: открытие рынков и приток в промышленность и сферу услуг дешевой рабочей силы из сельской местности в результате разложения крестьянства и бурного естественного прироста населения в развивающихся странах.
О первом уже было сказано: объединение большей части человечества, в т.ч. крупнейших колониальных держав, под эгидой США. В результате бывшие колонии получили политическую независимость, и в них хлынули капиталы из всех стран передового капитализма, в первую очередь из самих США, у которых с колониями всегда была «напряженка», и которые были непосредственно заинтересованы в ликвидации колониальной системы в целях «свободной торговли». Важнейшим элементом этой международной экономической системы стал доллар, признанный в качестве мировой валюты (Бреттон-Вудские соглашения 1944 года). При этом был установлен фиксированный курс других валют по отношению к доллару, а последний привязан к цене на золото в 35 долларов за тройскую унцию. Этот источник начал подавать признаки торможения уже в середине 70-х годов, когда разразился первый серьезный послевоенный кризис. Этому кризису, в августе 1971 года предшествовал отказ США от Бреттон-Вудских соглашений, нарушивший послевоенное мировое финансовое равновесие, немало способствовавшее всемирной экспансии капитализма. Но у него (источника) были еще серьезные «запасы». С конца 70-х годов миру стал открываться гигантский Китай с его более чем миллиардом потребителей (пусть и не слишком богатых) и жаждой инвестиций. Либерализовала свою политику и Индия. Наконец, развал т.н. «социалистического лагеря», его отказ от политики государственного капитализма и открытие мировому рынку, также дал мировому капиталу еще один толчок для своего роста. Впрочем, этот толчок был уже весьма «однобоким», поскольку был обеспечен не для всех – сами бывшие страны государственного капитализма испытали удар на уровне экономической катастрофы. «Толчок» за их счет получили другие.
Сейчас этот источник исчерпан. «Открытие» маленькой Кубы или Северной Кореи уже ничего не даст мировому капиталистическому рынку. Капитализм пытается компенсировать это за счет интеграционных процессов на региональном уровне. Но, как уже было сказано, он, в силу самой своей природы, всегда делает это с запозданием и в ограниченном масштабе: интеграция требуется достаточно быстрая и глобальная, а это невозможно в силу противоречий между капиталистическими государствами. Медленно и со скрипом этот процесс ведет лишь к формированию региональных блоков, которым придется столкнуться с другими блоками ради «быстрого» объединения на своих условиях. Это война. Но отказ от нее означает угрозу революции. Это мы уже проходили: чтобы сорвать революцию, капитализм попробует решить свои проблемы через войну … еще больше подвергая себя риску революции.
Одновременно открытие рынков и быстрое распространение капиталистического способа производства по всему земному шару открыли для него и другой источник роста: бурно растущее население, главным образом сельское, стран «третьего мира» обеспечило экономический бум невиданным в истории количеством дешевой рабочей силы. Выкачивание дешевых ресурсов из все еще экономически зависимых развивающихся стран, бывших колоний, в сочетании с несметным количеством дешевых рабочих рук в этих странах и указанным открытием рынков – вот простая, как три копейки, причина того бурного капиталистического развития, которое еще недавно преподносилось нам как «доказательство» триумфа капитализма. Что будет делать наш «триумфатор», когда эти источники иссякнут совсем?
Ему придется труднее, чем когда подобное произошло с СССР, союзом несоветских несоциалистических республик. Сталинисты не устают нам расхваливать «замечательные» экономические механизмы времен Сталина, которые, якобы, и обеспечили экономический взлет СССР. Но все гораздо проще. Когда в стране 80% живет в деревне, а объем промышленного производства небольшой, то для обеспечения бурного роста последнего вполне достаточно просто ограбить деревню. Даже при крайне низкой производительности труда в сельском хозяйстве, выкачанных ресурсов и прибывающей дешевой рабочей силы было достаточно для двузначных показателей роста промышленности. Но объем промышленного производства рос, а население деревни сокращалось, при том, что производительность труда в сельском хозяйстве оставалась на прежнем уровне. И чем дальше, тем меньший прирост обеспечивала эта политика, ибо каждый новый процент этого прироста становился все весомей, и для его обеспечения требовалось все больше капиталовложений, «преимущества социализма» таяли на глазах. К 70-м годам деревня из источника промышленного развития страны стала превращаться в тяжелую гирю на его ногах. «Советское» руководство обратилось к внешним займам, которых требовалось все больше и больше. Когда администрация Рейгана включила, в рамках «крестового похода против коммунизма», политику снижения цен на нефть плюс втягивание СССР в конфликт в Афганистане, решающий удар был нанесен – правящая «советская» бюрократия сдалась на милость мировому рынку, пойдя на открытие экономики и всеобщую приватизацию … в своих интересах. У мирового капитализма, однако, нет внешнего рынка, ему не к кому обращаться за «внешними займами» и некому «сдаваться».
Но вернемся к динамике мировой рабочей силы. В начале ХХ века ее численность составляла 85 млн. человек. К началу второй мировой война она возросла до 141,2 млн. Но этот рост не идет ни в какое сравнение с теми темпами, которыми она росла после второй мировой.
Июньский номер 2008 года итальянской газеты “Lotta Comunista” (Коммунистическая борьба), органа одноименной организации, ссылаясь на МОТ, приводит следующие данные. В 1995 году общая численность наемных работников в мире составляла 950 миллионов человек. В 2007-м она приблизилась к полутора миллиардам, т.е. выросла в полтора раза. Основной вклад в этот прирост внесли выходцы из сельских районов Индии, Китая, Южной и Юго-Восточной Азии.
Полтора миллиарда вместо 141 миллиона! Рост более чем в десять раз, причем в подавляющем большинстве за счет крайне дешевой рабочей силы из числа бывших крестьян развивающихся стран. Очевидно, что у капитализма нет больше источника для такого же или даже сопоставимого прироста наемной рабочей силы в будущем. Она и сейчас уже составляет около половины от общей численности экономически активного населения. Да, резервуары ее еще велики, но былые темпы (!) экономического роста они обеспечить уже не могут. Если учесть, что в последние годы ее поступление из сельских районов составляло порядка 30 миллионов человек в год, то вполне можно ожидать, что спустя всего 10-15 лет произойдет резкое снижение притока новой рабочей силы в города. При этом повсеместно снижаются темпы естественного прироста при одновременном быстром старении населения. Даже в Китае, где сельское население еще несколько превышает городское, приток в города бывших крестьян становится недостаточным, и отдельные регионы начинают испытывать нехватку трудовых ресурсов. Следовательно, можно ожидать в обозримом будущем снижения темпов экономического роста и в Китае. В выигрышной ситуации временно оказываются, с этой точки зрения, Индия и африканские страны, но капиталистическую систему в целом это уже не спасает.
Исчерпание указанных двух основных источников роста вновь обострило паразитизм империалистической системы, соответствующим образом повлияв на направленность инвестиций. Прежде всего, это произошло в развитых странах, начиная с США. По мере ослабления экономических позиций Соединенных Штатов, которых стали обходить сначала Германия и Япония, а в последние десятилетия Индия и Китай, американским корпорациям все в большей степени становится выгодней вкладывать деньги в финансовые спекуляции, чем в промышленность. США, а за ними, пусть и с задержкой по времени, и страны ЕС и Япония, все больше лишаются своих позиций ведущих промышленных держав. Если в 1982 году на финансовую сферу приходилось только 5% корпоративной прибыли в США, то в 2007-м уже 41%. Титул «мировой фабрики» все больше переходит к Китаю и другим странам Азии.
В разных странах ситуация не одинакова, но одинакова общая направленность их развития. Россию еще как-то спасают (пока!) доходы от нефти, цены на которую опять пошли вверх. Но все остальное, включая набившую оскомину болтовню президента и правительства об «инновациях», «модернизации» и т.д., серьезных перспектив не имеет. Как писал Николай Шмелев, «у модернизации России “нет картинки”, зато налицо гибель промышленности, упадок села и заоблачные прибыли монополий». (МК.РУ, 31 марта 2010).
Но причина этого процесса не в дурных нравах капиталистов, а в природе самой системы. Капиталисты были вынуждены перейти к широкому использованию финансовых инструментов, а дальше уже маховик стал раскручиваться, подчиняясь своей внутренней логике. Упразднение Бреттон-Вудской системы, отмена фиксированных обменных курсов, потребовали создания механизмов для страхования от рисков, связанных с непредвиденными колебаниями курсов. Так возник, точнее, получил невиданное ранее развитие, рынок т.н. деривативов, вторичных, производных ценных бумаг. Так уже через год, в 1972 году, на Чикагской товарной бирже был открыт рынок валютных фьючерсов (8), в 1973-м была основана Чикагская биржа опционов (9), а в 1975 году Чикагская товарная биржа впервые ввела фьючерс на банковские учетные ставки.
Но то, что поначалу создается как средство, гарантирующее от чрезмерных рисков, само становится источников заработков. Зарабатывать стали на всем, в том числе и на крахах. Таков, например, упомянутый в начале статьи кредитный дефолтный своп. Сайт rian.ru дает следующее определение: «Кредитный дефолтный своп (Credit default swap, CDS) – соглашение, согласно которому “покупатель” делает разовые или регулярные взносы (уплачивает премию) “продавцу”, который берет на себя обязательство погасить выданный “покупателем” кредит третьей стороне в случае невозможности погашения кредита должником (дефолт третьей стороны). “Покупатель” получает ценную бумагу – своего рода страховку выданного ранее кредита или купленного долгового обязательства. В случае дефолта, “покупатель” передаст “продавцу” долговые бумаги (кредитный договор, облигации, векселя), а в обмен получит от “продавца” сумму долга плюс все оставшиеся до даты погашения проценты. Периодичность платежей определяется соглашением сторон, платежи играют роль премии за принимаемый продавцом защиты кредитный риск».
Объясним то же самое «на пальцах». Если вы открыли свой бизнес (купили квартиру, автомобиль и т.д.) и решили его застраховать от банкротства (пожара, аварии и т.д.), то вы платите регулярные взносы, а потом получаете эти деньги (если ничего плохо не произошло) с процентами. Если же беда не обошла вас стороной, то страховщик выплачивает вам деньги в случае наступления страхового случая. Это понятно. Но если страховку на ваш бизнес (дом, автомобиль и т.д.) купил кто-то третий на свободном рынке, то это уже CDS. Как и вы, он регулярно платит взносы. И если вы обанкротились (или сгорел ваш дом, автомобиль попал в аварию и т.д.), то он, соответственно, получает и выплату по страховому случаю. Нетрудно понять, что покупателю CDS гораздо выгодней, чтобы вы попали в беду, чем просто выплачивать взносы по вашей страховке. Огромный финансовый механизм начинает работать так, что сильные мира его, владельцы больших количеств CDS, оказываются заинтересованными в банкротстве не только отдельных людей или компаний, но и целых стран. Ибо CDS стали выпускаться на ценные бумаги государственного долга. Понятно, что столь масштабные приобретения осуществляет не «кухарка». По данным Банка международных расчетов (Bank for International Settlements), «суверенные CDS» во всем мире имеют номинальную стоимость в 1.760 миллиардов долларов.
Примеры, когда отдельные лица искусственно устраивали страховые случаи, чтобы получить большую страховку, известны в судебной практике давно. Но то, что происходит с CDS, не идет ни в какое сравнение. Мартовский номер “Lotta Comunista” приводит следующий пример:
«Фил Анджелидес, председатель комиссии по исследованию финансового кризиса в США, во время слушаний главы Goldman Sachs Ллойда Бланкфейна, подчеркнул комбинированные действия группы: Goldman Sachs, после того, как к концу 2006 года понял, что рынок недвижимости начал движение по нисходящей кривой, оказал давление на рейтинговые агентства, чтобы получить тройное А для ценных бумаг, которые он продолжал продавать своим клиентам, тогда как, в то же самое время, играл против тех же бумаг, облегчая свои позиции на 40 миллиардов. “Это то же самое, что продавать автомобиль со сломанными тормозами и, в то же самое время, приобретать страховой полис на покупателя этого автомобиля”».
Но CDS – это лишь один из многих инструментов. Таким образом, сформировался гигантский и постоянно растущий рынок, на котором не извлекается новая, а только перераспределяется созданная в других отраслях прибавочная стоимость. Так по данным Банка международных расчетов (Bank for International Settlements), в конце июня 2008 года предполагаемая сумма контрактов “у прилавка” - цена активов, на которых базируются деривативы - составляла 683,7 триллиона долларов что более чем в десять раз превосходит мировой ВВП. Формируется экономическая система, правящий класс которой все больше зарабатывает не на развитии производительных сил, а на их разрушении.
И это замкнутый круг, ибо и отказаться от этих инструментов капитализм не может. И не только из-за давления, которое оказывают те, кто извлек из этих операций баснословные барыши, а, главным образом, потому, что в условиях экономической неустойчивости инструменты по снижению рисков необходимы для всех действующих на рынке действующих лиц. И эта позиция имеет поддержку на самом высоком уровне. Так нынешний глава ФРС Бен Бернанке говорил в сентябре 2004 года: «Вмешательство Федерального Резерва в спекулятивные операции с ценными бумагами не является желательным или возможным ... Если произойдет резкая коррекция в ценах на ценные бумаги, то первой задачей ФРС станет ... предоставление ликвидности до тех пор, пока кризис не пройдет» [цит. в: Peter L. Bernstein, Introduction to Friedman and Schwartz, The Great Contraction, Princeton 2008].
Так он, вместе с нынешней администрацией США, и поступил. Но гигантские финансовые вливания не меняют сложившегося финансово-экономического механизма, лишь создавая почву для новых пузырей. А значит ситуация будет только усугубляться.Что дальше?
Долгое время шум нарастающего кризиса заглушался радостной демагогией по поводу «краха коммунизма» в т.н. «социалистических странах». Однако, раскрытие правды на действительную социальную и классовую природу этих стран, как стран государственного капитализма, делает картину кризиса еще более мрачной. Не было краха коммунизма, был виток развития капиталистического кризиса, который на нынешнем этапе принял гораздо большие масштабы. В марте 2009 года Financial Times цитировала заявление Берни Сухера (Bernie Sucher), главы отделения банка Merrill Lynch в Москве: «Наш мир разрушен - и я не знаю, что придет ему на смену. Исчез компас, по которому мы, американцы, правили. Я в последний раз видел подобное чувство дезориентации и утраты ориентиров среди моих русских друзей, когда развалился Советский Союз». Это было дно (возможно, не последнее) кризиса. В этот момент комментаторы вдруг начали вспоминать Маркса и его теорию кризисов.
Массированные финансовые вливания, создавшие видимость экономического подъема в развитых странах (в Индии и Китае он пока вполне реальный), на время приглушили панические настроения, и представители большого бизнеса предпочитают сейчас забыть о них. Но они моментально оживут, как только кто-то нажмет ненароком на курок давно готового к выстрелу ружья всемирного кризиса капиталистического способа производства.
Имеет ли шанс капитализм вырваться из данного конкретного кризиса? Теоретически, да. Другой вопрос – надолго ли? Его единственными надеждами остаются быстро развивающиеся Индия, Китай и ряд менее экономически влиятельных государств, а также тот потенциал дешевой рабочей силы, который еще остается в этих и в других, менее развитых странах. Но он, как уже было сказано, не дает возможностей для сохранения старых темпов роста, которые неизбежно будут снижаться.
В то же время процесс интеграции идет слишком медленно, подталкиваемый только срочной необходимостью, а это значит, что кризис в какой-то одной стране, в условиях отсутствия или недостаточности международного регулирования и взаимопомощи, может в любой момент обрушить всю финансовую систему не только соответствующего региона, но и мира. Характерным является пример такой небольшой страны как Греция. Член ЕС, которому так долго не могли договориться оказать помощь его «братья» по Союзу. Отсутствие политического единства не позволяет этого сделать «автоматически». «Суверенные» государства заботятся о своей казне, а, с другой стороны, они опасаются, что если оказать помощь Греции, то аппетит разыграется и у других, неблагополучных в финансовом отношении стран-членов организации. В результате мир лихорадило каждое сообщение, касавшееся ее финансовых проблем.
Опять же, остаются в неприкосновенности и конкретные причины, породившие нынешний кризис.
С другой стороны кризис задолженности, даже при благоприятных условиях, обрекает буквально все старые империалистические метрополии на крайне медленное развитие. Огромные суммы теперь должны тратиться на погашение долга. Сокращение зарплат и социальных программ снизит (скорее всего) или, по крайне мере, существенно затормозит рост покупательной способности большинства населения. В то же время, воспользовавшись кризисом, Индия и Китай еще больше потеснят их на мировых рынках. Поэтому все прогнозы, все долговременные планы по нормализации финансовой и экономической системы стран Запада, обречены на провал. Ни экономическое развитие, крайне нестабильное, ни социальная напряженность, которая станет неизбежным следствием этих процессов, не дает возможности не только для реализации этих планов, но и для сколь-либо точного долгосрочного прогноза.
Что дальше? 1) Изменение соотношения сил между крупнейшими экономическими державами мира; 2) формирование, пусть неравномерное и противоречивое, но неизбежное, региональных экономических блоков с перспективой формирования и соответствующих политических объединений; 3) дальнейшее торможение экономического развития и снижение уровня жизни большинства населения; 4) как следствие первых трех пунктов, рост противоречий между империалистическими державами и социальной напряженности внутри них. Пока ситуация не взорвется … войной, катастрофическим кризисом, революцией … точный порядок непредсказуем.
Социальные и политические последствия и политические задачи
Говоря о кризисе, как о кризисе перепроизводства, мы не можем не напомнить старую истину: «Дело не в том, что жизненных средств производится слишком много по сравнению с существующим населением. Наоборот. Их производится слишком мало для того, чтобы масса населения могла жить прилично, по-человечески. … Товаров производится слишком много для того, чтобы заключающуюся в них стоимость и содержащуюся в ней прибавочную стоимость можно было реализовать и превратить в новый капитал при тех условиях распределения и отношениях потребления, которые определяются капиталистическим производством» (К. Маркс, Ф. Энгельс, Соч., т. 25, ч. I, стр. 283).
Иначе говоря, перепроизводство возникает, потому что у большинства населения недостаточно денег для приобретения нужных им товаров, поскольку распределение богатств, в т.ч. и в денежной форме, созданных всем обществом, осуществляется в частных интересах владельцев частной собственности. В периоды бурного роста крохи с барского стола достаются и простым смертным, и это противоречие не столь бросается в глаза. Иное дело в кризис, когда капитализм исчерпывает данный этап своего поступательного развития. Тогда базовое противоречие между общественным характером производства и частной формой присвоения раскрывается со всей очевидностью.
Как уже было сказано выше, для восстановления конкурентоспособности, финансовой стабильности и экономического роста, развитым странам необходим длительный период высокого профицита бюджета в сочетании со значительной долей ВВП, идущего на выплату государственного долга. Сделать это без сокращения социальных расходов и ограничения заработной платы невозможно. Как говорит по этому поводу глава ФРС Бен Бернанке, «в конечном счете, придется выбирать между более высокими налогами, модификацией программ социальной защиты, ... сокращением расходов по всем статьям - от образования до обороны, либо какой-то комбинацией всего перечисленного». «Если мы как нация не продемонстрируем прочную приверженность фискальной ответственности, то в долгосрочной перспективе у нас не будет ни финансовой стабильности, ни здорового экономического роста» (ДНИ.РУ, 9 апреля 2010).
Правящий класс полностью отдает себе отчет в том, чем это грозит. Несмотря ни на какие победные реляции по поводу «крушения коммунизма», капитализм отлично помнит уроки прошлого. 29 октября 2008 года, в самый разгар вызванной кризисом паники, незадолго до саммита G20, экономический комментатор газеты “Financial Times” Мартин Вольф писал: « … надо опасаться обвала, поскольку гора долгов - объем которых в США в три раза превышает ВНП, - вызовет повальное банкротство … Глобализация разнесет катастрофу повсюду ... Это станет поводом не для возрождения laissez-faire XIX века, а для роста ксенофобии, национализма и угрозы революций. Такие результаты весьма вероятны... Нужно сделать все возможное, чтобы не дать неминуемой рецессии превратиться во что-то гораздо более страшное».
Снижение уровня жизни трудящихся и рост социальной напряженности, следовательно, неизбежен.
Но никакой кризис и никакие страхи не могут заставить подавляющее большинство капиталистов отказаться от своей политики получения прибыли любой ценой и за счет рабочего класса. Печать полна примеров самого бесстыжего обогащения в период кризисов отнюдь не тех, кто чего-то создает. Достаточно вспомнить о многомиллионных бонусах убыточных и даже обанкротившихся банков и корпораций. То, с какой настойчивостью защищается подобный порядок правящим классом, может показать такой пример: в ходе скандала с AIG один из ведущих экономических журналистов газеты “New York Times” Эндрю Росс Соркин выдвинул аргумент, что премии в 160 миллионов должны быть выплачены руководству AIG, чтобы сохранить святость деловых контрактов! И тот же самый журналист призвал расторгнуть контракты с рабочими автомобильной промышленности, упразднить их пособия и понизить их зарплаты (здесь и в предыдущем абзаце информация с сайта http://www.wsws.org/ru/ ). И при этом еще остаются люди, отрицающие классовую природу нынешнего государства!
Паразитизм и загнивание капитализма, о которых писал Ленин, и которые были предметом неисчислимого количества насмешек в нашей стране в период поздней «перестройки» и начала ельцинско-гайдаровских реформ, давно превзошли самые безумные фантазии. И это еще только начало.
Кризис многолик. Можно было бы написать о тенденции к снижению нормы прибыли, подтачивающей систему, можно было бы написать о механизме накачивания разного рода «пузырей», в результате которого стоимость «надутых» ценных бумаг в десятки раз превышает годовой мировой продукт (а ведь по ним надо платить!). Но вместить это все в небольшую газетную статью невозможно. Автор лишь хочет сделать упор на том, что все эти «пузыри», о которых так много пишется и говорится, являются непосредственным следствием торможения экономического развития, прежде всего, старых метрополий империализма. А так же на том, что нынешний кризис является экономическим отражением системного кризиса всего способа производства, который охватывает одну страну за другой, и который не имеет выхода иначе как через катастрофу – военную, экономическую, социальную.
Но страх революции, тревожащий представителей правящего класса, отзывается надеждой в сердцах миллиардов наемных рабов, каковыми мы почти все, прямо или косвенно, являемся. Отсутствие интернациональной революционной марксистской партии, и даже самого понимания этого отсутствия, остается самой кричащей проблемой современности. Создание основ для ее формирования – таков ее неизбежный лейтмотив.Примечания:
(1) «Современный этап капиталистического развития капитализма и будущий глобальный кризис». Статью можно также посмотреть в Интернете, по адресу http://goscap.narod.ru/naz.crizis.html
(2) NAFTA (North American Free Trade Agreement) – Североамериканское соглашение о свободной торговле между США, Мексикой и Канадой.
(3) СААРК - South Asian Association for Regional Cooperation (SAARC) – Южно-азиатская ассоциация регионального сотрудничества, включающая Индию, Пакистан, Шри-Ланку, Бангладеш, Непал, Бутан и Мальдивские острова.
(4) FTAA (Free Trade Area of the Americas) – Зона свободной торговли Америк.
(5) Меркосур (MERCOSUR) – торгово-экономический союз, включающий Аргентину, Бразилию, Парагвай и Уругвай.
(6) ALBA - Alternativa Bolivariana para las Américas – Боливарианская альтернатива для Америк, объединение ряда стран Латинской Америки. С 1 января 2010 года ввела общую валюту, пока для безналичных расчетов, - сукре.
(7) Дериватив – производный финансовый инструмент, цены или условия которого базируются на соответствующих параметрах другого финансового инструмента, который будет являться базовым. Обычно, целью покупки дериватива является не получение базового актива, а получение прибыли от изменения его цены. Отличительная особенность деривативов в том, что их количество не обязательно совпадает с количеством базового инструмента. Эмитенты базового актива обычно не имеют никакого отношения к выпуску деривативов. (Википедия).
(8) Фьючерс – вид дериватива, представляющий собой договор о фиксации условий покупки или продажи стандартного количества определенного актива в оговоренный срок в будущем, по цене, установленной сегодня. Стороны несут обязательства перед биржей вплоть до исполнения фьючерса.
(9) Опцион - договор, по которому покупатель опциона получает право (но не обязанность – в отличие от фьючерса) совершить покупку или продажу актива по заранее оговорённой цене в определенный договором момент в будущем или на протяжении определенного отрезка времени.
"Мировая революция" №13 (апрель 2010)