Назаренко Юрий

Выборы: что делать?

 Вопрос в заголовке распадается на два: что делать конкретно сейчас, и какова парламентская тактика революционной партии вообще. Начнем с первого, обратившись заодно к опыту большевизма.

В конце нынешнего года всех нас ожидает очередное политическое шоу всероссийского масштаба – выборы в Государственную Думу РФ. Что делать в этой конкретной ситуации революционерам-марксистам? Что они посоветуют делать трудящимся, которые обратятся к ним с этим вопросом?

Увы, этот вопрос чаще звучит по-другому: за кого голосовать? Притом, что в выборы, в то, что с их помощью можно что-то изменить в пользу трудящихся, что они вообще могут быть «честными» в условиях нынешнего режима, давно уже почти никто не верит. Но в глубине сердца все еще живет надежда: а вдруг!?

Вдруг не бывает. Начнем с того, что голосовать, с точки зрения получения какой-то конкретной реальной, с точки зрения сегодняшнего дня, пользы для трудящихся, просто не за кого. На избирательной политической арене России фигурируют только буржуазные партии. КПРФ, разумеется, в их числе. У нас нет сейчас времени разбирать программу, а тем более, реальную политику этой партии. Об этом не раз писали ее более радикальные оппоненты в сталинистских и троцкистских изданиях. Не раз писалось и о ее связях с большим бизнесом. На этих выборах на первое место вышли связи с «Юкосом», представители которого есть даже в числе проходных участников избирательного списка партии. О том, что представляет собой КПРФ для русского каптала, хорошо сказал к ее пятилетней годовщине политический обозреватель газеты «Известия» Вячеслав Никонов:

«Лучшую оппозицию, учитывая современные российские условия, трудно себе представить …

… на месте власть имущих я выдал бы КПРФ охранную грамоту и сдувал с нее пылинки. Кроме шуток, она играет очень полезную роль. Если бы не было приличной компартии, мы бы уже нахлебались с экстремистами, радикалами, баркашовыми и анпиловыми в парламенте. Сама компартия – сила системная, конституционные правила игры признает, договариваться с ней можно. Пользуясь политологическим жаргоном, КПРФ вводит разрушительный потенциал протестного электората в рамки легитимного политического процесса. В переводе на русский: если бы у недовольного народа не было возможности «оттянуться», голосуя за коммунистов, он бы уже громил все подряд. …

Компартия Российской Федерации полезна для страны и безопасна для власти». («Известия», 17 февраля 1998г.).

Такие признания откровенного классового противника стоят многого. Разумеется, для того, чтобы КПРФ продолжала играть свою роль, власть должна продолжать делать вид, что она и впрямь боится коммунистической угрозы со стороны КПРФ. Но по мере стабилизации обстановки в стране, она это делает все меньше. Не к чему.

Мы скажем сейчас о другом. Всякие надежды на то, что именующая себя социалистической или коммунистической партия, придя к власти через парламентские и президентские выборы, осуществит социалистические, или хотя бы радикальные преобразования в пользу трудящихся, являются самообманом. Причем факт этого самообмана вновь был неоднократно подтвержден на территории бывшего т.н. «социалистического лагеря» уже после развала СССР.

Наследники бывших правящих партий этих стран времени «коммунистического строительства», не раз возвращались к власти. Это делала Социалистическая партия Болгарии (бывшая коммунистическая). Через два года ее правления, когда социалисты просто продолжили политику «демократов», ее смели демонстрации трудящихся. Да, за их спиной стоял капитал. Но последний, ведь, играл на реальном недовольстве. И социалисты не осмелились обратиться к широким массам трудящихся. Они согласились на новые выборы, и обратились к избирателям, обещая в случае, если останутся у власти … на деле доказать, что они в состоянии провести реформы! Либеральные, разумеется. Болгарские социалисты прочно включились в классическую буржуазную двухпартийную систему своей страны. То же самое можно сказать и о польских социал-демократах, наследниках ПОРП. Венгерские социалисты и бывшие строители коммунизма в Монголии, ныне возглавляющие строительство капитализма,  тоже из этого числа. Ах да, говорят, они ж стали социалистами, социал-демократами. Что ж, в начале 2001г. победу одержала партия, которая не изменила свое коммунистическое название. Следующая далее статья в этом номере рассказывает о том, чем обернулось ее правление. Здесь лишь выскажем резюме: молдавские «коммунисты» осуществили мероприятия по либерализации, на которые не решались их национал-демократические оппоненты. Осколки партий, правивших в странах государственного капитализма, могут быть только буржуазными. Какими бы социалистическими и коммунистическими вывесками не прикрывались и эти страны, и эти партии.

Разумеется, миллионы трудящихся будут продолжать, несмотря ни на что, верить в Зюганова и его партию. Что ж, пожелаем им победы. Она, безусловно, подтвердит нашу оценку и, тем самым, облегчит нашу работу, поскольку на деле покажет полное отсутствие различий между КПРФ и любой другой буржуазной партией России. Марксисты, которые остались в результате десятилетий правления сталинизма в виде немногочисленных групп, разбросанных по всему земному шару, не могут себе позволить роскошь тратить свои силы в активной избирательной кампании. Ни с лозунгом бойкота, ни с лозунгом голосовать за кого бы то ни было.

Всякая деятельность революционной организации рабочего класса должны быть направлена на повышение его политической, классовой сознательности, рост организованности, на собственное укрепление. Если оставить в стороне последнее, то для всего этого требуется возможность влиять если не на весь, то, по крайней мере, на значительную часть рабочего класса. Сейчас об этом говорить не приходится. Ни широкую избирательную кампанию, ни действенный бойкот мы организовать не можем. Единственное, что возможно – это использование некоторого повышенного интереса к политике для пропаганды своих идей. Т.е. речь идет только о некотором смещении в текущей агитации пропаганды в сторону освещения таких вопросов как парламентаризм, реальная природа псевдокоммунистических партий и т.д. При этом остаются те же методы воздействия: печать, Интернет, участие в массовых мероприятиях, чаще всего, организуемых не нами. Хотя, разумеется, не следует упускать возможность, если где-то представится случай высказать свою точку зрения и с телеэкрана.

Мы имеем, однако, печальный опыт последних лет попытки активной избирательной политики со стороны ряда активистов, объединившихся вокруг профсоюза «Защита». Ведущую роль здесь играл нынешний депутат Думы Олег Шеин, избранный при активной поддержке астраханской организации профсоюза. После неудачи с объединением различных марксистских групп через Движение за рабочую партию, он продолжил  попытки объединения рабочих организаций, проталкивая идею создания партии лейбористского типа, из которой позже могло бы выделиться революционное крыло, как основа для истинно марксистской партии. Смехотворность этой схемы была очевидна с самого начала, как и то, что такой путь в сочетании с парламентаризмом неизбежно выхолостит всякий марксизм или даже радикализм из сторонников этого пути. Практика подтвердила это очень скоро. Шеин и «Защита» пошли на создание Российской партии труда, объединившись с откровенно правым профсоюзом «Соцпроф». Руководитель последнего, Храмов, вместе с Шеиным и стали руководителями новой партии. О том, что партия занималась чисто парламентской борьбой можно даже и не говорить. Иногда это было не так уж и плохо: например, если говорить о компании вокруг принятия нового КЗоТа. Но, в целом, это уже совсем другая история, к которой марксисты имеют весьма отдаленное отношение.

Хуже, однако, та политическая ситуация, в которой оказалось левое крыло этой партии, во главе с Шеиным. Чисто парламентский путь борьбы неизбежно приводит к подчинению законам буржуазного парламентаризма. Будучи стопроцентно непроходной, РПТ начала искать союзников. Внутренняя борьба привела к реальному расколу, но каков итог? Обе половины оказались в составе двух разных по названию и составу, но одинаковых по сути национал-патриотических блоках. Шеин и «Защита» - в блоке «Родина», который возглавляет Сергей Глазьев, к которому добавились такие известные фигуры как Дмитрий Рогозин, Сергей Бабурин, Юрий Скоков, Александр Дугин со своей партией «Евразия» и т.д. Храмов и «Соцпроф» подались к Павлу Бородину в блок  «Великая Россия – Евразийский Союз». Конечно, цели у Шеина и его товарищей поначалу были благородными, но не закономерен ли результат? Несомненно. Сам Олег Шеин, понимая двусмысленность своего положения, жалуется на Храмова и  К: «Совершенно очевидно, что дальнейшая работа с Храмовым более невозможна. Лично я и наши недооценили степень продажности людей. Вроде, активист, вроде, из рабочего движения, а деньги, оказывается, главное. Поразительно. Я не только о Храмове, но и о большей части его команды. С другой стороны, наивность наша тоже заслуживает осуждения».

Заслуживает! И не только по отношению к Храмову. Разве первоначальные расчеты на то, что удастся создать социально направленный блок с Глазьевым, не были верхом наивности? Все это дремучий оппортунизм, который через ставку на парламентаризм неизбежно приводит туда, где оказалась РПТ, несмотря на марксистские истоки левого крыла РПТ. Столько лет потратить на критику КПРФ слева для того, чтобы попасть в еще более правую компанию!

Но у Шеина была хотя бы опора на «Защиту», благодаря чему он оказался депутатом. У небольших марксистских групп, оставшихся в России шансов нет никаких. Впрочем, потребности, с точки зрения перечисленных целей, тоже. Что касается голосования за кого-то другого, то само по себе это имеет определенный смысл, о котором я писал выше: пусть КПРФ, оказавшись у власти, покажет себя, какой она есть. Разумеется, не может быть и речи о какой-то агитации в пользу КПРФ. Прежде всего, потому, что долг марксистов – всячески разоблачать откровенно буржуазную природу таких партий. Но … никакое объяснение не заменит собственного опыта. По этому поводу Ленин писал в «Детской болезни левизны в коммунизме»:

«Если мы - не революционная группа, а партия революционного класса, если мы хотим увлечь за собой массы … мы должны, во-первых, помочь Гендерсону или Сноудену побить Ллойд Джорджа и Черчилля (вернее даже заставить первых побить вторых, ибо первые бояться своей победы!); во-вторых, помочь большинству рабочего класса на своем опыте убедиться в нашей правоте, т.е. в полной негодности Гендерсонов и Сноуденов, в их мелкобуржуазной и предательской натуре, в неизбежности их банкротства; в-третьих, приблизить момент, когда на почве разочарования Гендерсонами большинства рабочих можно будет с серьезными шансами на успех сразу скинуть правительство Гендерсонов …  (В.И. Ленин, избр. произведения в 4-х томах, Политиздат, М., 1986, стр. 116)

Здесь целый ряд аналогий с ситуацией в России. Имеется в наличии именующая себя коммунистической партия, которая «боится своей победы» и предпочитающая быть при власти. Или как сейчас, в качестве борца «с антинародным режимом» или (это их великая мечта) – в составе «правительства народного доверия». И нам было бы выгодно  «заставить» ее взять власть целиком («побить» партию власти). Сил для этого, правда, нет, но если наш скромный совет бросить бюллетень за КПРФ поможет этому осуществиться, то почему бы нет? Важно и другое: так же как и для Англии того времени, так и для нас, верно, что без личного опыта трудящиеся России, в своей значительной массе, так и будут таить надежду на приход власти и благодеяния КПРФ. Несмотря на опыт других стран. И это разочарование толкнет, по крайне мере, часть трудящихся на поиск другой альтернативы слева. Как и часть членов КПРФ. Да, у нас другая ситуация, отличная от 1920г. Но так же, как разочарование в оппортунистах толкала раньше массы в сторону революции, так и разочарование в КПРФ толкает рядовых партийцев или ее сторонников в наши ряды. Ряды тех, кто медленно и мучительно, но создает основы для будущей революционной партии.

Такой подход верен и с другой стороны: «Английским коммунистам очень часто трудно бывает теперь … даже заставить себя выслушать. Если я выступаю, как коммунист, и заявляю, что приглашаю голосовать за Гендерсона против Ллойда Джорджа, меня наверное будут слушать. И я смогу популярно объяснить, не только почему Советы лучше парламента и диктатура пролетариата лучше диктатуры Черчилля (прикрываемой вывеской буржуазной «демократии»), но также и то, что я хотел бы поддержать Гендерсона своим голосованием точно так же, как веревка поддерживает повешенного; - что приближение Гендерсонов к их собственному правительству так же докажет мою правоту, так же привлечет массы на мою сторону, так же ускорит политическую смерть Гендерсонов и Сноуденов, как это было с их единомышленниками в России и Германии» (там же, стр. 118)

Действительно, бывает очень трудно заставить себя слушать особо ретивых сторонников КПРФ, но они часто начинают делать это, когда говоришь им: «да проголосую я за вашего Зюганова». И тогда можно сказать о «дяде Зю» все, что о нем думаешь. Так же, как Ленин советовал делать по отношению к английским лейбористам начала ХХ века. И практика правления последних давно развеяла всякие мифы о рабочем характере этой партии. Практика власти КПРФ также будет не напрасной. Т.е. суть в том, чтобы на вопрос о том, как голосовать, ответить: голосуйте за контру КПРФ и за контру Зюганова. Прямо и честно объясняя, с какой единственной (!) целью мы это делаем.

Возражают, что, мол, слишком «мудро». Но и на это уже отвечал Ленин в продолжение предыдущей цитаты: «И если мне возразят: это слишком «хитрая» или сложная тактика, ее не поймут массы, она разбросает, раздробит наши силы, помешает сосредоточить их на советской революции и т.п., то я отвечу «левым» возражателям: не сваливайте своего доктринерства на массы! Наверное в России массы не более, а менее культурны, чем в Англии. И однако массы поняли большевиков; и большевикам не помешало, а помогло то обстоятельство, что они накануне советской революции, в сентябре 1917года, составляли списки своих кандидатов в буржуазный парламент (Учредительное собрание), а на другой день после советской революции, в ноябре 1917 года, выбирали в то самое Учредительное собрание, которое 5.I. 1918 было ими разогнано». (там же, стр. 118-119)

Говорят, это вызовет разочарование в идеях коммунизма. Уже ответили:  разочарование приведет в наши ряды часть разочаровавшихся. Может быть больше, при этом, подастся вправо? Может быть. Но для нас важнее, сколько людей действительно придет к коммунизму, чем перемещения между буржуазными партиями, к которым относится и КПРФ. И, наконец, разве постоянный национализм и ура-патриотизм зюгановцев не толкает трудящихся вправо, порой в союзе с крайне правыми национал-патриотами и фашистами? И какие идеи коммунизма остались у КПРФ?

Другой аргумент: это Ленин писал о пользе голосования за оппортунистов, а партия Зюганова давно стала обычной буржуазной партией, если не хуже. Дело, однако, совсем не в том, до какой степени деградации дошла бывшая когда-то пролетарская партия. Дело в том, что в глазах трудящихся она продолжает, не без помощи капитала, существовать в качестве коммунистической, пусть и с недостатками. И без преодоления этого мифа действительно марксистской партии весьма затруднительно вести пропаганду: ее, порой, обвиняют в антикоммунизме сами трудящиеся. Поэтому и важен практический опыт пребывания у власти такой «коммунистической» партии. Никто не собирается за это бороться, бросая сюда все силы. Но и препятствовать этому – просто глупо.

Аргумент, полученный мною однажды от бордигистов: такая тактика имеет смысл, если уже есть в наличии революционная партия. Тогда разочаровавшись в Зюгановых, трудящиеся повернут свои взоры к ней. Да, это был бы неплохой вариант. Но разве нынешнее разочарование не даст нам среду, из которой можно находить людей для нынешней работы формирования ядра будущей партии?

Альтернативой такому подходу выдвигают или бойкот или (в наших условиях чаще) голосовать «против всех».

Бойкот сам по себе – серьезная и ответственная политическая кампания. Ее цель сорвать выборы для того, чтобы или заставить власть пойти на уступки, либо объединить в этой кампании людей для более решительных действий, вплоть до полного ее свержения. Либо для того и другого. Классический пример бойкота Булыгинской Думы в 1905г. - именно такой пример. Он был реализован в период революционного подъема, заставил царское правительство пойти на дальнейшие уступки (царский «Манифест» от 17 октября 1905г.), способствовал дальнейшей революционной организации рабочих. Что даст бойкот в наших условиях? Прежде всего, не будет бойкота, будет пародия на него. Много шуму, и … ничего. А «неощутимый» результат, который снизит на 0,1% число проголосовавших, ни на грамм не увеличит ни политическую активность, ни организованность трудящихся. Ни их политическую грамотность.  Равнодушие не даст ничего ни нашим крошечным организациям, ни трудящимся. В этом плане простое неучастие было бы и честнее, и требовало бы меньше усилий (точнее, вообще не потребовало бы), и не выставляло бы нас на посмешище в качестве политических клоунов.

Не считаем мы оправданным и тактику голосования «против всех». Аргумент: чтобы не использовали наших бюллетеней для голосования в пользу властей. Во-первых, их также не используют, если вы проголосуете по предложенному варианту: за контру Зюганова. Во-вторых, все равно будут миллионы избирателей, которые не придут на избирательные участки, и все равно найдутся тысячи участков, где ретивые члены избирательной комиссии сами заполнят определенное число бюллетеней и бросят в урны. Если уж вас вообще волнует честность выборов – усильте контроль в качестве наблюдателей. Ваше голосование «против всех» не влияет ни на что. В лучшем случае – приведет к повторным выборам. И что? Власть признает свою нелегитимность, уйдет или хотя бы зашатается? Ни в малейшей степени. Все это другой вариант парламентских иллюзий. Власти плевать на это. Голосование против всех сейчас может лишь усилить апатию. Такое голосование, как и бойкот, может использоваться только в специфических условиях, когда люди пришли или приходят в движение.

Никакая власть не зашатается, если ее не начать подталкивать. Это возможно только активными, организованными действиями трудящихся. Иногда они начинаются и на выборах или в результате выборов или парламентского кризиса. Целую цепочку таких примеров дает испанская революция 1931-1936гг. Апрель 1931г.: выборы в местные органы власти и победа на них республиканцев стали толчком к революционному выступлению широких масс. Октябрь 1934г.: одобрение парламентом создания правительства с участием крайне правой партии СЭДА послужило толчком к «Октябрьской революции» в Испании, получившей, правда, серьезный размах только в Астурии. Победа Народного фронта в 1936г. не только освободила политических заключенных из левых партий, но и послужила толчком к  резкому обострению классового противостояния в стране, закончившимся франкистским мятежом и пролетарской революцией (преданной теми же левыми участниками Народного фронта) в качестве ответа на него.

Так мы постепенно перешли от вопроса отношения к нынешним выборам к вопросу об участии в них революционной партии вообще. Отсутствие такой партии, необходимость долгой работы по ее созданию, делают разницу между этими двумя вопросами. Но даже самая маленькая группа должна определить для себя вопрос об участии в выборах, который со временем обязательно станет практическим.

Вопрос использования парламентаризма – это один из многих вопросов использования действий, которые находятся в рамках жизни буржуазного общества, для перехода к действиям революционным. Митинги и демонстрации, профсоюзная деятельность и забастовки, использование парламента, референдумов и т.д., безусловно, являются вполне совместимыми с буржуазным обществом. И от многого из этого многие «крутые» революционеры готовы отказаться именно в силу этой совместимости. Не может, мол, пролетариат использовать буржуазные методы и орудия: партии, парламент, профсоюзы и т.д. Вся закавыка, однако, в том, что в обществе господствует идеология того класса, который господствует экономически. Сейчас – буржуазная идеология. Поэтому любые более или менее массовые организации подчиняются этой идеологии. Если не сразу, то очень скоро. И только периоды революционных подъемов, позволяют временно вырывать их из-под этого влияния…. Если есть, конечно, кому. А это значит, что сколько не придумывай истинно рабочих организаций, они очень скоро утратят этот характер. Кроме относительно небольших, которые в силу своего высокого теоретического уровня и относительной замкнутости могут выдерживать давление буржуазной идеологии.

Поэтому все разговоры о проведении политики чисто пролетарскими методами являются чистейшей воды фикцией. Погруженный в буржуазное общество рабочий класс не может выйти за пределы буржуазной политики иначе, как используя эту политику до тех пределов, пока ему, в силу своего собственного опыта, становится очевидной ее ограниченность, как и ограниченность всех сил, стоящих на страже ее, включая оппортунистов и прочих «радетелей за дело трудящихся».

Насчет последнего Ленин пишет в «Детской болезни»: « … для того, чтобы действительно весь класс, чтобы действительно широкие массы трудящихся и угнетенных капиталом дошли до такой позиции (поддержки революционного авангарда – Ю.Н.), для этого одной пропаганды, одной агитации мало. Для этого нужен собственный политический опыт этих масс. Таков – основной закон всех великих революций (подчеркнуто мной – Ю.Н.), подтвержденный теперь с поразительной силой и рельефностью не только Россией, но и Германией. Не только некультурным, часто безграмотным массам России, но и высококультурным, поголовно грамотным массам Германии потребовалось испытать на собственной шкуре все бессилие, всю бесхарактерность, всю беспомощность, все лакейство перед буржуазией, всю подлость правительства рыцарей II Интернационала, всю неизбежность диктатуры крайних реакционеров (Корнилов в России, Капп и К в Германии) как единственной альтернативы по отношению к диктатуре пролетариата, чтобы решительно повернуть к коммунизму». (там же, стр. 122)

Мы не сомневаемся в искренности левых коммунистических групп в их осуждении оппортунизма, но, безусловно, пониманию реальной классовой динамики в развитии общества им еще надо немало поучиться у большевиков. Реальный революционер тот, кто может осуществить революцию, а не произносит ультралевые фразы. «Левые» были среди большевиков еще в 1908г. Не они привели революцию к победе.

Но вернемся к прерванной мысли. Итак, рабочий класс приходит к революционным идеям лишь после многолетнего опыта борьбы в буржуазных рамках. Его беззащитность перед хозяином приводит к необходимости организации. Его личный опыт показывает, что без силового давления на хозяина результата не получишь. Затем, он убеждается, что для достижения этого результата забастовка должна быть не формальной, а наносить реальный вред хозяину предприятия, что она должны быть хорошо подготовлена. Затем – что не достаточно забастовки на одном предприятии, что она должна перейти, по крайней мере, к национальным масштабам и, наконец, что борьба вообще должна перейти легальные рамки и поставить вопрос о власти революционного класса. Но для того, чтобы это осуществилось, на всех этапах борьбы вместе с рабочими и всеми наемными тружениками должны находиться представителями революционной партии, которые всегда будут на шаг вперед, показывая недостаточность текущих мер и постоянно напоминая о том, что, в конечном итоге, без революции не обойтись.

То же самое и в парламентской деятельности, борьбе за национальное освобождение и т.д. Ведь и последнюю, в т.ч. признание права на самоопределение,  наиболее крутые левые объявляют контрреволюционной. Так же как рабочий в ходе забастовки не решит своих проблем окончательно, как не решит он их в ходе выборов, так он не решит их и в борьбе за национальное освобождение. Но, только участвуя с ним в этой борьбе можно показать ограниченность этих форм борьбы, не выходящих за рамки капитализма, подтолкнуть его дальше, вплоть до той границы, когда разрыв с буржуазными требованиями, буржуазными формами борьбы и буржуазной легальностью не становится очевидным. Мы поддерживаем права наций на самоопределение не потому, что выступаем за разделение наций, а для того, чтобы, выступая таким образом против любой формы угнетения, убрать предубеждение против нас представителя угнетенной нации. Только после этого можно будет объяснить ему необходимость борьбы против собственной буржуазии. Иначе весь радикализм угнетенных народов пойдет на услужение к разного рода религиозным и националистическим фундаменталистам, террористам и т.д. Что и происходит сейчас в странах Востока.

Лишь участвуя в парламентской борьбе можно доказать ограниченность парламентаризма. Ибо, только участвуя можно провести трудящиеся массы через все этапы прозрения при одновременном влиянии на них революционной пропаганды. В этом суть проблемы, а не только в возможности использования парламентской трибуны, депутатских прав, финансовых средств и т.д. Разумеется, не в условиях царизма живем, есть и другие формы легальной деятельности. Но зачем, если представится возможность, лишать себя такого эффективного орудия не только для воздействия на массы, но и для того, чтобы ставить палки в колеса правящему режиму?

Вопрос не в том, участвовать в тех или иных формах борьбы, не выходящей за буржуазные рамки, а в том, чтобы участвовать в них в качестве самостоятельной классовой силы, в качестве сознательного авангарда, который может расширять эту борьбу не теряя классового осознания своих целей, не смешиваясь с окружающим морем буржуазных и мелкобуржуазных течений. Авангарда, который всегда помнит, что «действие масс … важнее парламентской деятельности всегда …» (там же, стр. 97). Вот где реальная проблема, решенная в свое время большевиками на своем этапе борьбы. Проблема, без решения которой революционный авангард никогда не приведет рабочий класс к победе: «… задачи … которая состоит в уменье подвести массы на новую позицию, способную обеспечить победу авангарда в революции, этой задачи … нельзя выполнить без ликвидации левого доктринерства, без полного преодоления его ошибок, без избавления от них» (там же, стр. 122). Разумеется, в силу отсутствия опыта в практической реализации этой задачи подходить к ней следует крайне осторожно. Только при наличии организованной, идейно подготовленной партии или, хотя бы, ее ядра. При полном подчинении партии и ее руководству всех ее представителей в профсоюзах, парламентах и т.д. Это вопрос дискуссии и первых пробных шагов. Меры для недопущения перерождения, парламентского или, например, профсоюзного, должны быть самые суровые. Как и меры отлучения от партии тех, кто не подчинится партийной дисциплине. Но это не вопрос: участвовать или не участвовать, который решается конкретной обстановкой. Если непосредственная, специфическая ситуация не покажет обратного, участие необходимо. Время для обсуждения есть, поскольку сегодня некому участвовать в указанной деятельности, нет партии или даже ее ядра. Оно только должно быть сформировано. И здесь потеря времени недопустима.

Десятилетия глубочайшей контрреволюции создали, однако, обстановку, когда многие левые группы, страдавшие этим «левым доктринерством» как раз благодаря ему и выжили, поскольку не смешивались с более массовыми организациями, которые, как уже говорилось, неизбежно пропитываются буржуазной идеологией. Но задача выжить и задача совершить революцию – это разные задачи. А главная задача – это как раз революция. Для выполнения ее надо умение не изолироваться от масс, а действовать среди них. И здесь, в силу приближения капитализма к следующему всеобщему кризису,  предостережение Ленина актуально как никогда.

 
Госкап-сайт