Возвращение к предыдущей
части
Письмо к А.Савченко
(Продолжение)III
Вернемся, наконец, к процессу роста обобществления производства.
Именно этот процесс лежит в основе научного предвидения перехода человечества от капитализма к коммунизму, процесс в ходе которого "централизация средств производства и обобществление труда достигают такого пункта, когда они становятся несовместимыми с их капиталистической оболочкой". Уже в "Манифесте коммунистической партии" вопрос рассматривается в этой плоскости. Первая его часть "Буржуа и пролетарии" посвящена по сути именно этому процессу, и его анализ является основой всех революционных выводов основоположников научного коммунизма.
Дальнейшее развитие этого процесса Ленин рассматривал и как доказательство правоты марксизма и как обоснование приближения социалистической революции: "Неизбежность превращения капиталистического общества в социалистическое Маркс выводит всецело и исключительно из экономического закона движения современного общества. Обобществление труда, в тысячах форм идущее вперед все более и более быстро и проявляющееся ... особенно наглядно в росте крупного производства, картелей, синдикатов и трестов капиталистов, а равно в гигантском возрастании размеров и мощи финансового капитала, - вот главная материальная основа неизбежного наступления социализма" (ПСС, т.26, стр.73).
Исходя из этого же анализа, Ленин представлял экономические формы, стартовые, по его мнению, для социализма: "Государственно-монополистический капитализм есть полнейшая материальная подготовка социализма" (ПСС, т.34, стр.193). "В обстановке революции, при революции государственно-монополистический капитализм непосредственно переходит в социализм" (там же, стр.373) и т.д.. Практика, однако, показала преждевременность оценки Ленина, согласно которой комплекс исторических условий "делает из достигнутой ныне ступени развития капитализма эру пролетарской социалистической революции" (ПСС, т.27, стр.151).
"Достигнутая (тогда - Ю. Н.) ступень развития капитализма" не стала последней. Интересен, однако, сам подход. Изначальные формы социализма берутся из высших форм развития капитализма или из тенденций развития этих форм. Поскольку капитализм продолжил свое развитие и продемонстрировал новые формы своего существования, новые уровни капиталистического обобществления производства, постольку и новая оценка его готовности к социалистической трансформации, как и новая оценка стартовых для социализма производственных отношений может быть произведена лишь на основе дальнейшего анализа процесса роста обобществления производства. Кто это сделал? Оставим в стороне сталинистов и троцкистов. Бордигисты? МКТ (международное коммунистическое течение)? Клифисты? Может быть наши отечественные госкаповцы из МРП, ОФТ, КРДМС или РПК? Нет, в лучшем случае они признают сам факт, что госкапитализм - более высокая форма развития капитализма, соответствующая более высокому уровню концентрации производства и капитала. Анализ процесса, который "всецело и исключительно" определяет развитие капитализма и превращение его в социализм отсутствует начисто. А поскольку этот процесс по сути есть процесс развития производственных отношений, а, значит, развития и изменения форм собственности, то эти последние фактически не играют роли в анализе производственных отношений, которые проводят теоретики указанных направлений. Он сводится у них к анализу вторичных, производных от "распределения орудий производства" факторов производственных отношений - собственно, рыночных отношений, т.е. "распределения продуктов". Отход от материализма становится неизбежен.
Указанный анализ проведен у меня в статье "Требуется новая программа", по крайней мере, по сегодняшний день. Возможно, он не безупречен, но тот, кто хочет опровергнуть мои выводы, обязан, прежде всего, подвергнуть критике сам анализ (или предложить свой вариант), ибо он "всецело и исключительно" определяет выводы.
Не буду повторять то, что Вы уже прочли и легко можете прочесть вновь. Попробуем посмотреть тенденции на будущее.
Чем характеризуется (в свете процесса роста обобществления производства) современная ситуация? Тем, что современное глобализированное производство наталкивается в своем развитии на национальные границы. Той открытости границ и обобществления колоний, которые произошли после двух мировых войн уже недостаточно, нужна их полная ликвидация. Но на это никто пойти не может и не хочет. Запад - потому что не хочет, чтобы сотни миллионов нищих эмигрантов, которые хлынут в США и Западную Европу, подорвали более или менее стабильное социальное равновесие, развивающиеся страны - потому что боятся еще большего ограбления своих ресурсов и населения. Интеграция, конечно, идет на региональном уровне: ЕЭС, АСЕАН и т.д., развитые страны пытаются "открыть" границы других государств для своих товаров. Но процесс идет медленнее потребностей мировой экономики, что приводит к возрастанию кризисных явлений. В дело вступают протекционистские меры (свежий пример - резкое сокращение доступа российских предприятий на рынок стали в США и полное закрытие этого доступа для Бразилии и ряда других стран) - старое орудие национального капитализма. А поскольку национальные рамки уж слишком узкие, особенно для развитых стран, то они заменяются на региональные, блоковые. Это, в свою очередь, после кратковременного положительного влияния протекционизма, еще более обостряет кризис - глобализация, т.е. развитие мировой экономики (а национальные экономики свой исторический ресурс, в основном, исчерпали) требует-то обратного! В ответ - новые протекционистские меры против иностранных товаров и ненужной рабочей силы и попытки взломать чужие границы для своих товаров. Процесс национального (регионального) схлопывания экономики нарастает и идет в противовес ее потребностям. Одновременно, нарастание кризиса еще более подталкивает более сильного пытаться проломить таможенные (и не только) границы слабого. Мир неизбежно приближается к точке разрыва, когда правящий класс должен будет выбрать: или объединить мир военным путем, чтобы убрать национальные границы в интересах группировки победителей, или столкнуться с социально-экономическим кризисом, который потребует социалистической революции для разрешения вопроса "снизу". Бомбардировки Ирака и Югославии - лишь тонкий намек на то, какой выбор будет сделан.
Особое место занимает Россия. Необходимость включения в глобализированную мировую экономику развалила государственный капитализм в СССР, а на мировой рынок в качестве полноправного партнера российский капитал не пускают: ведь благополучие Запада покоится на ограблении нищего Юга и Востока и ряды грабителей нельзя расширять до бесконечности (хватит с них Восточной Европы), да и ресурсы России слишком велики, чтобы их можно было просто так отдать русским капиталистам. Результат - постоянно нарастаюший кризис. Наши Потанины, Березовские и Вяхиревы бы еще согласились на господство Запада, их хоть и поприжали, но как-нибудь бы договорились. Но цена договора слишком тяжела для рабочих - того и жди неприятностей. После августовского дефолта рухнул и т.н. "средний класс" - торгаши и мелкие предприниматели, чей патриотизм быстро пошел вверх. Короче говоря, русский капитализм может, пусть и на время, принять устойчивое положение лишь на базе сильной национальной экономики (желательно, для капитала, в возможно более широких границах, включая Белоруссию и т.д.), т.е. на базе хотя бы частичного восстановления госкапитализма. Восстановить экономику на базе старого уровня обобществления еще можно, но развивать уже нельзя. У русского капитала не останется другого выхода, кроме нового варианта "блицкрига" - молниеносного наращивания военной мощи и быстрого навязывания войны, пока противник не очухался.
Самой России этого, конечно, не осилить, но есть ведь еще быстрорастущий, военно и экономически, Китай, которого тоже "в долю" (с таким громадным населением!) Запад взять не хочет. Экономическое сотрудничество с ним помогло бы русскому капиталу не только восстановить экономику, но и обеспечить ее, пусть и временное, но развитие. Оброненная недавно фраза о возможном союзе России, Китая и Индии более чем не случайна.
Итак, грядущий глобальный военно-экономический кризис капитализма неизбежен в ближайшие 10-20 лет, а, значит, неизбежен и кризис социальный. Но будет ли этот кризис последним для капитализма? Оставим пока в стороне вариант, при котором человечество просто погибнет в новой, на этот раз ядерной, мировой войне (хотя понимание возможности такого варианта должно быть мощным стимулом нашей деятельности). Вопрос должен ставиться так: существуют ли более высокие уровни обобществления капиталистического производства, нежели нынешний?
На основании прошлого анализа я могу утверждать: существуют. Реализуются они или из-за внутренних противоречий капитализма окажутся неустойчивыми, оставляя человечеству единственный выход - переход к социализму, покажет лишь непосредственно практика классовой борьбы, через которую только и станет ясно, готовы ли производительные силы к преодолению капитализма.
Уже относительное открытие границ, ставшее политическим основанием глобализации, дало мощнейший толчок развитию производительных сил. Несомненно, полное их снятие могло бы обеспечить капитализму еще несколько десятилетий поступательного развития. Это развитие не может не включать в себя тенденцию к государственному капитализму. Опыт "социалистического лагеря" показывает, что на базе всеобщего огосударствления капитал еще на несколько десятилетий может продлить свое классовое господство.
Итак, два возможных (по крайней мере, умозрительно), более высоких по отношению к нынешнему, уровня обобществления капиталистического производства: мировой капитализм и мировой государственный капитализм. Учитывая то, как капитализм XX века переходил на более высокие этажи обобществления вопреки утверждениям революционеров-марксистов о невозможности такого перехода и помня, что "ни одна общественная формация не погибает раньше, чем разовьются все производительные силы, для которых она дает достаточно простора", я не могу априорно отбрасывать эту возможность. А потому заклинаниям на тему неизбежной, с сегодня на завтра, гибели капитализма, я предпочитаю анализ его возможного развития с тем, чтобы рабочий класс и его партия могли максимально дальше, в данных условиях, продвинуться в выполнении их исторической миссии. А вот то, что наступающий кризис носит системный характер и дает мировому рабочему классу возможность новой опытки решить вопрос в свою пользу - несомненно.
Ряд соображений говорит о том, что первый из предполагаемых уровней (мировой капитализм) маловероятен. Во-первых, классический капитализм успешно развивается тогда, когда часть передовых районов мира может качать ресурсы из остальной его части и уничтожение границ не ликвидирует дифференциацию, а лишь сделает процесс ограбления большей части человечества более непосредственным, реально превращая ее в единую колонию развитого мира. Такая ситуация ведет к постоянному социальному конфликту и непрекращающимся попыткам его разрешения. Для устойчивого развития капитализму требуется переход в более стабильное состояние. Во-вторых, сам переход к всемирному капитализму требует военной победы одной из группировок и военного удержания подчиненных в состоянии покорности. Мировая война ведет к социальному взрыву с попыткой предотвратить или остановить ее. Сделать это или объединить победителей и побежденных может мировая пролетарская революция. Устойчивое состояние капитализм мог бы получить на костях этой революции, после того как она осуществит экспроприацию основной части индивидуально-частных капиталистов.
Так как мировой госкапитализм был бы громадным скачком в деле капиталистического обобществления производства, он имеет немалые шансы на успех. Этому благоприятствует еще ряд факторов:
а) В процессе развертывания мировой революции, там, где будет установлена диктатура пролетариата, будет необходима сильная государственная власть, которая может перейти к бюрократии раньше, чем революция охватит важнейшие части мира. В силу сказанного в начале абзаца она может оказаться устойчивой. б) Чрезвычайная неравномерность в уровне экономического развития различных районов земного шара также требует (и Вы об этом писали) вмешательства государства с теми же последствиями. в) Наличный опыт экономического самоуправления рабочих, даже если закрыть глаза на все его недостатки, ограничивается группами коллективных предприятий (абсолютный рекорд - Мондрагонский комплекс кооперативов включает, по данным на 1990 год 172 предприятия (из них 94 промышленных) и более 20 тысяч человек (А.И. Колганов ... стр.145)), с самоуправлением на госпредприятиях - вообще, дело труба. Большинство трудящихся живут в развивающихся странах, где кооперативное движение было до сих пор только протестом, сопротивлением капитализму, а не его порождением. Учитывая все сказанное выше, у бюрократии есть отличные шансы взять вверх, особенно, если революция отдаст ей основную часть производительных сил в виде государственной собственности.
Конечно, переход к госкапитализму, особенно, если при переходе к нему посредством мировой революции рабочий класс сможет предотвратить или остановить мировую войну (как это и было в 1917-18 годах), будет громадным шагом вперед. Тем более, что от госкапитализма, после его исчерпания, уже никуда кроме социализма идти уже невозможно, и этот переход уже не будет связан с опасностью мировой ядерной войны. В этом плане грядущая революция в любом случае будет не напрасной. Что же касается более желательного для нас социалистического результата уже в ближайшую революцию, то наш единственный шанс - отобрать у бюрократии (или просто не дать) как можно больше собственности.
Но вернемся к госкапитализму. Опыт СССР и подобных ему государств показывает не только то, что государственная собственность на средства производства обеспечивает стабильное господство капитала, но и то, что она обеспечивает, на определенный период, развитие общества. При этом развиваются и изменяются сами формы производственных отношений госкапитализма, сами формы государственной собственности. Уделим и этому некоторое внимание.
Член исполкома ОФТ России С. Губанов в статье "Новые ответы на давние вопросы - II" ("Что делать?", N14(37), декабрь 1998 - январь 1999) пишет: "Недостаточно ни национализации, ни государственного регулирования, ни государственных монополий, ни даже планирования, чтобы выйти на стадию госкапитализма. Решающий экономический критерий госкапитализма - национализированный доход. Госкапитализм тем и отличается от любой другой стадии капитализма, что практически, своей экономической системой отрицает прибыль. Госкапитализм - это капитализм без прибыли (но с прибавочной стоимостью). Вот она диалектика, живая диалектика реального капитализма... СССР периода 30-50-х годов был очень близок к нему". Именно такой госкапитализм является по его мнению точкой, от которой начинается переход к социализму: "Первый и основной признак госкапитализма, вследствие чего он подлинно высшая ступень и исторически последняя стадия капитализма - экономическое отрицание прибыли. Высший капитализм сам кончает с низшим. Здесь то и заключено самое интересное звено, прежде неизвестное. Не социализм кончает с прибылью, экономику прибыли преодолевает уже госкапитализм. Иначе говоря, высший капитализм сам справляется с низшим. И потому мы вправе уточнить: не от всякого капитализма возможен переход к социализму, а только от высшего капитализма, именно - от госкапитализма. Настоящий госкапитализм- это ступень непосредственно предшествующая социализму. Поэтому настоящий госкапитализм не только наше прошлое, но и всемирное будущее, такое будущее, которое открывает эпоху действительно нового, неэксплуататорского общественно-экономического строя".
Антирыночность, которая стала всепоглощающей идеей наших "левых" (и левых без кавычек), включая сталинистов, троцкистов и госкаповцев, вновь играет здесь злую шутку. Поставив на первое место опять-таки "распределение продуктов", т.е. в случае капитализма - рынок, а не "распределение орудий производства", Губанов стремится сконструировать схему, по которой капитализм, доходя до высшей точки своего развития, "отрицает прибыль" открывая дорогу социализму.
Как ни грустно, но действительность напрочь отметает такой подход, если, конечно, рассматривать развитие общества как естественно-исторический процесс. Если, по мнению Губанова, "СССР периода 30-50-х годов был очень близок" к "настоящему госкапитализму", то он и должен был становиться еще и еще ближе. Ведь "высший капитализм сам справляется с низшим". Но вопреки всему вверх стал брать "низший" капитализм, вплоть до полной своей победы: "номенклатурно-частный капитализм полностью уничтожил государственный, предопределив развал СССР". Не остается ничего другого, как скрежетать зубами на "воцарение хрущевщины", при котором "значение прибыли стало преобладать", "а в годы горбачевщины" "налог с оборота (национализированный доход) вообще был ликвидирован". По сути дела все это хорошо известная трактовка РКРП (да и других сталинистских организаций), с той лишь разницей, что грехопадение коммунистов Хрущева и Горбачева (такой социализм испортили!) заменено на грехопадение тех же деятелей, но уже как отступников от "настоящего госкапитализма". Для подтверждения своей правоты указывается, что когда "доля налога с оборота преобладала" над прибылью "шло бурное развитие страны, ее производительных сил". Вторичный, отраженный от базового процесс ставится на первое место и для того, чтобы спасти логику рассуждений приходится вытаскивать на белый свет козлов отпущения Хрущева и Горбачева, которые все и испортили.
Но нет никакой необходимости винить "хрущевщину" и "горбачевщину", если весь процесс развития госкапитализма в СССР рассматривать действительно с материалистических позиций, т.е. подведя под существовавшие рыночные (такие они были на деле) отношения материальную основу в виде средств производства, которые распределены соответствующим госкапитализму способом, и поставив в качестве основы их (рыночных отношений) развития естественноисторический процесс роста обобществления производства.
В этом случае "решающим экономическим критерием госкапитализма" становится не "национализированный доход", а соответствующее "распределение орудий производства", а именно сосредоточение их в руках государства. "Настоящий госкапитализм", недостижимый на деле поскольку никогда не откажется от прибыли (и "самое интересное звено, прежде неизвестное" так и останется неизвестным) на самом деле предстает перед нами лишь начальной формой победившего госкапитализма, которому по словам тех же бордигистов "вначале нужно довести общий объем производства и рентабельность до необходимого уровня ... необходимо было форсировать общие темпы накопления с тем, чтобы как можно быстрей достичь этого порога" ("Революция и контрреволюция в России", глава "Развитие капитализма в России"). Отсюда и т.н. "первичность народнохозяйственного дохода" над прибылью. Продолжим цитату бордигистов: "С этого времени мы неоднократно показывали, что, с одной стороны ... развитие экономики в России следовало общим законам капитализма. С другой стороны, что само это развитие довело это [государственное] вмешательство до такой стадии, когда ему уже было необходимо заботиться о рентабельности каждого предприятия и каждой части капитала; стадии, при которой кажущаяся целостность "государственной промышленности" должна была разрушиться, конкуренция между различными секторами экономики и отдельными предприятиями должна была открыто проявиться для того, чтобы можно было обеспечить максимальную рентабельность и бороться с понижением нормы прибыли, чтобы устранить менее рентабельные предприятия и таким образом взять курс на действительную концентрацию и централизацию капитала. Пресловутая хрущевская "либерализация" ... точно выражала требования этой новой стадии".
С точки зрения процесса роста обобществления производства "настоящий госкапитализм" характерен тем, что для его развития было достаточно концентрации производительных сил в руках узкой верхушки партийно-государственной бюрократии. Когда этот этап стал себя исчерпывать, и экономика начала подавать тревожные сигналы, когда для своего дальнейшего развития госкапитализм должен был мобилизовать свои внутренние ресурсы, для чего нужно было обеспечить эффективную работу каждого предприятия, потребовалось и реальное подключение к управлению страной более широких слоев правящего класса. Обобществление производства в рамках госкапитализма, т.е. в рамках государственной собственности, было распространено на всю правящую бюрократию. Местные парткомы, директора предприятий, институтов и т.д. получили большую самостоятельность. Большую свободу получили и трудящиеся, но только не доступ к средствам производства. В этом и состояла суть Хрущевских (Маленковских) и Брежневских (Косыгинских) реформ.
Указание на то, что "бурное развитие страны" шло, когда налог с оборота преобладал над прибылью поверхностно, да и не совсем точно. Процесс замедления экономического роста шел постоянно. Если отбросить годы восстановления экономики в 1921-26 гг., то в 1927-28 гг. рост экономики, несмотря на ее откровенно рыночный характер, был выше, чем в первые две пятилетки. С третьей пятилетки замедление возобновилось. Реформы 50-60 гг. были лишь ответом на этот процесс и на некоторое время давали положительные импульсы экономическому развитию. Именно в эти годы СССР и превратился в одну из двух мировых супердержав.
А вот то, что Губанов назвал "горбачевщиной" характеризует тот этап развития СССР, когда госкапитализм исчерпал себя во всех формах. Промышленный рост вновь замедлился, качество продукции стало падать, как и уровень жизни трудящихся. В то же время бюрократия, получившая после смерти Сталина большую свободу, активно использовала ее для того, чтобы используя государственную собственность, доверенную им, набивать собственный карман, что еще больше замедляло развитие страны.
Страна оказалась в состоянии объективно обусловленного кризиса: с одной стороны, дальнейшее развитие экономики требовало, чтобы обобществление вышло за пределы правящего класса, требовало заинтересованности трудящихся в результатах своего труда, с другой - интересы правящего класса, все более активно включавшегося в процесс индивидуального накопления, требовали, чтобы вверенные им средства производства стали их индивидуальной частной собственностью. Что означает выход обобществления производства за пределы правящего класса? Выход за пределы капитализма. Что означает, в рамках СССР, раздел между бюрократами их групповой (государственной) собственности? Громадный шаг назад в развитии капитализма и, как следствие, крупномасштабное разрушение производительных сил. Вот где находится действительная точка разрыва, точка, в которой капитализм перестает увеличивать обобществление производства, т.е. теряет способность к развитию производительных сил, где последние требуют перехода к социализму. Как это далеко от "капитализма без прибыли"!
Но то, что является регрессом в рамках СССР, не является таковым во всемирном масштабе, где раздел между бюрократами их групповой собственности является необходимым условием для того, чтобы процесс капиталистического обобществления шел в мировом масштабе. Впрочем, раздел собственности шел гораздо более быстрыми темпами, чем полноценная интеграция в мировой рынок, что и стало причиной сильнейшего экономического кризиса.
Рассмотрим саму "точку разрыва". Именно разрыва, ибо эта точка, действительно высшая в развитии капитализма вообще и государственного капитализма в частности, вовсе не представляет собой точку перехода, в которой после взятия власти пролетариатом начинается переход к социализму. Наоборот, развитие производительных сил доводит в ней производственные отношения до такой точки, в которой требуется не только смена фундамента производственных отношений - отношений собственности, но и смены механизма их функционирования. Требуется решительный слом бюрократического государственного регулирования, "планирования" экономики, которое на деле было планированием рыночной экономики, с тем, чтобы рыночные механизмы обеспечили действительную, экономически обоснованную концентрацию производства. Ее нельзя осуществить внешним государственным слиянием, как нельзя из трех больших гранитных скал сложить одну пирамиду Хеопса, даже если технически возможно передвинуть эти скалы; нужно распилить их на отдельные блоки и уже из них складывать пирамиду. Но капитализм может осуществить эту операцию лишь путем дележа собственности между представителями своего класса - бюрократами. В результате мы получаем не основу для нового этапа обобществления, а возврат к старому, который соответствует давно пройденному уровню производительных сил.
В случае национального государственного капитализма, последний находит свое спасение в попытке включиться в интернациональную экономику. Другое дело, если окажется прав С. Губанов в том, что "настоящий госкапитализм не только наше прошлое, но и всемирное будущее". Он, разумеется, не "откроет эпоху действительно нового, неэксплуататорского строя". Попытку начать такую эпоху рабочий класс может сделать до возможного наступления всемирного госкапитализма, переход к которому слишком маловероятен силами самих капиталистов - уж очень мешает частнособственнический интерес. Даже для этой буржуазной задачи требуется мировая рабочая революция. В эпоху этой революции, когда власть еще на деле у рабочих, можно попытаться подпереть ее коллективной собственностью на решающее большинство предприятий. Только такая попытка позволит проверить, готовы ли производительные силы к социалистической трансформации. В случае неудачи переход к госкапитализму неизбежен, как неизбежно и то, что вначале он примет форму близкую к "настоящему госкапитализму" по терминологии Губанова. Вопреки надеждам последнего, он будет означать не начало перехода к "неэксплуататорскому строю", а начало его собственной эволюции. На этом пути его ждут всемирные "хрущевщины" и "горбачевщины". Те кризисы, которые приведут его к "хрущевским" и "косыгинским" реформам всемирного масштаба, не потрясут основы мирового госкапитализма. Бюрократы-госкапиталисты спокойно пойдут на них, тем более, что они будут означать расширение их прав и самостоятельности на местах. Рабочему классу придется ждать всемирной "горбачевщины", подхода всего человечества к указанной "точке разрыва", когда звездный час социалистической революции настанет наверняка.
В этой точке опять столкнутся те же интересы, что и во времена "перестройки" в СССР. Объективная необходимость и "коммунистические предрассудки" правящей элиты (сомнительно, что она сможет править без коммунистической вывески) будут толкать ее к проведению "кооперации", "разгосударствления", к "передаче предприятий в аренду и собственность трудовым коллективам" и т.д., ибо только обобществление на деле собственности на предприятия их трудовыми коллективами позволит: а) компенсировать снижение уровня обобществления производства в процессе разгосударствления; б) обеспечить на деле начало органической концентрации производительных сил и процесс их превращения в единую всемирную фабрику. Избавление от государственной собственности и планирования абсолютно необходимы, ибо первое есть форма частной капиталистической собственности и без ее ликвидации невозможно ликвидировать противоречие между трудом и капиталом и наемный характер труда, а второе - все еще орудие хозяев этой государственной собственности, т.е. это капиталистическое планирование. Для перехода к коммунистическому планированию необходимо, чтобы рынок (это его историческая задача) довел уровень концентрации, уровень обобществления уже общественной (извините за невольную тавтологию), пусть и в коллективной форме, собственности до такого уровня, когда он (рынок) становится излишним и заменяется всемирным распределением продуктов человеческого труда. Этот переход через "точку разрыва" опять потребует революцию, т.к. указанные "коллективистские" мероприятия бюрократия может проводить лишь в своих интересах, даже если новоявленные "рыжковы" и "горбачевы" будут искренне желать социалистического характера "кооперации" и т.д.. В руках местных бюрократов и мафиози этот процесс неизбежно (как это было в СССР) будет превращаться в процесс перехода предприятий в руки директоров, "кооперативов" - в руки их закулисных хозяев и т.д.. Но во всемирном масштабе, когда нет другого, более внешнего, рынка такой процесс не только будет вести к прогрессирующему распаду экономики, но и оставит будущих "прихватизаторов" без внешней поддержки. Есть надежда, что неизбежно наступающая революция будет на этот раз относительно бескровной и эффективной, а более высокий уровень развития производительных сил и образования трудящихся легко позволит им овладеть экономикой.
Таким образом, переход к обществу, базирующемуся на коллективной собственности объективно обусловлен тенденциями развития капитализма. Мы, конечно, не будем ждать, пока капитализм сам по себе пройдет все указанные фазы, тем более, что они пока еще являются гипотезой (но научной гипотезой), тем более, что даже переход ко всемирному капитализму и спасение человечества от ядерного самоуничтожения (не будем уповать, что пронесет) требует пролетарской революции мирового масштаба. В то же время, даже если пролетарская диктатура сможет избежать трансформации к господству бюрократии, ей все равно придется доделывать попутно и ускоренным маршем задачи госкапитализма - например, чтобы подтянуть отсталые страны, а значит надо держать ухо востро, чтобы этот госкапитализм и питающая его государственная собственность не превысили критические пределы. И не дай бог нам повесить на них социалистическую вывеску!
Теперь о процессе обобществления производства в обществе, основанном на коллективной собственности. Я категорически возражаю против Вашего утверждения, что "коллективная собственность, привязывающая рабочих именно к данному предприятию, станет тормозом, препятствием этого процесса (радикальной реорганизации всей мировой промышленности, т.е. закрытия всех ненужных и вредных ... производств и направления всех освобождающихся ... сил и средств в группу "Б"), без которого переход к социализму невозможен". Единственное, что в этом случае может "привязывать" работника (уже не рабочего) к своему предприятию - это чисто человеческая привязанность к коллективу и к тому творческому, полезному для общества труду, которым он в этом коллективе занимается. Во всех остальных смыслах, прежде всего в экономическом, наоборот, впервые появляется возможность для преодоления этой привязанности. Если, конечно, иметь ввиду действительно коллективную собственность, которая может идти только снизу, от каждого работника, посредством первичного коллектива - бригады, лаборатории и т.д.. Поскольку именно эти первичные коллективы осуществляют, в конечном итоге, управление предприятием, постольку и взаимодействие его с другими предприятиями осуществляется по ими установленным правилам. С одной стороны - интересы сохранения производства конечной продукции (на моем "Ростсельмаше" - комбайнов) потребуют сохранения определенной целостности производства (поэтому и собственность находится в руках всего коллектива предприятия, а не отдельных бригад), с другой - интересы отдельных бригад, из которых и складывается трудовой коллектив, требуют права их выхода на рынок и как самостоятельных субъектов. В условиях победившей мировой революции, мировой экономики - это мировой рынок.
Противоречие между мировым характером экономики и производством посредством отдельных предприятий, в известном смысле существующее уже сотни лет, не исчезает в одно мгновение, но оно впервые теряет свой антагонистический характер. Теряет, поскольку разрешено, в своей изначальной фазе, посредством коллективной собственности, противоречие между трудом и капиталом. И я не являюсь первооткрывателем этого факта, еще К. Маркс пишет об этом в III томе "Капитала": "Кооперативные фабрики самих рабочих являются, в пределах старой формы, первой брешью в этой форме, хотя они всюду, в своей действительной организации, конечно, воспроизводят и должны воспроизводить все недостатки существующей системы. Но в пределах этих фабрик уничтожается противоположность между капиталом и трудом (здесь и далее выделено мной - Ю.Н.), хотя вначале только в такой форме, что рабочие как ассоциация являются капиталистом по отношению к самим себе, т.е. применяют средства производства для эксплуатации своего собственного труда. Они показывают, как на известной ступени развития материальных производительных сил и соответствующих им общественных форм производства с естественной необходимостью из одного способа производства возникает и развивается новый способ производства. Без фабричной системы, возникающей из капиталистического способа производства, как и без кредитной системы, возникающей из того же самого способа производства, не могла бы развиваться кооперативная фабрика. ...Капиталистические акционерные предприятия, как и кооперативные фабрики, следует рассматривать как переходные формы от капиталистического способа производства к ассоциированному, только в одних противоположность устранена отрицательно, а в других - положительно" (ПСС, т.25, ч.I, стр.483-384). Можно только поражаться той гениальности Маркса, с которой он сумел в достаточно безобидном бунте силезских ткачей увидеть будущие штормы всемирной пролетарской революции, а в единичных, скорее (для того времени) протестных или созданных для самозащиты коллективных предприятиях "переходные формы от капиталистического способа производства к ассоциированному". Можно только поражаться тому упрямству с которым даже лучшие из современных марксистов продолжают третировать коллективную собственность. Они согласны терпеть в "переходный период" индивидуально-частную собственность в различных формах, они готовы опираться на государственную (тоже частную!) собственность. Но ни под каким соусом они не согласны терпеть коллективную собственность трудящихся, поскольку она может(!) привести к возрождению частной собственности, наемного труда, противоположности труда и капитала. И дабы избежать такой возможности нам предлагают сразу оставить нетронутыми все эти прелести. Это называется: давайте утопимся, а то вдруг лодка перевернется и мы утонем. Вместо этого мы получаем успокоительную пилюлю в виде "антирыночности". Точнее миф об уничтожении рынка и плановой экономике в условиях когда материальная основа для этого еще не создана. Вместо того, чтобы создать условия для начала формирования этой основы, нам опять предлагают "отменять" рынок, точнее создавать видимость этой отмены, плановый социализм - по Сталину, "капитализм без прибыли" или "настоящий госкапитализм" - по Губанову. По мере развития такого общества нам неизбежно придется шаг за шагом признавать реальную рыночную природу нашей "плановой" экономики. Стоит ли так долго воевать с троцкистами и сталинистами, доказывая капиталистическую природу СССР, если мы предлагаем восстановить те же производственные отношения. Отменим рынок? Сталин уже отменял, да и Анпилов с Тюлькиным не против. Права трудовых коллективов? Анпилов согласен, не говоря уж о КРДМС. Для преодоления капитализма нужны другие производственные отношения, т.е. другое "распределение орудий производства".
Нелюбовь нынешних марксистов к коллективной собственности, доведенная до крайности во времена "великого кормчего", целиком и полностью разделяется мировым капиталом. Даже там, где капитал, в целях повышения конкурентоспособности применяет меры к "демократизации собственности", он очень четко регулирует уровень этой "демократизации". Американская программа ESOP, предусматривающая передачу части акций рабочим, пользуется государственной помощью и налоговыми льготами. Но весьма трудно найти кредитора, согласного финансировать переход большей части акций в руки трудового коллектива, не говоря уж о том, что по крайней мере на части предприятий, где большинство акционерного капитала (вплоть до 100%) принадлежит рабочим, последние все равно не становятся собственниками, лишены прав управления и т.д.. "Крах коммунизма" и экономические трудности вообще привели к сокращению ассигнований на ESOP, а ряд региональных центров программы оказались закрыты в 1990-91 годах (А. И. Колганов ... стр.102). Не говоря уж о постоянной кампании наиболее ярых сторонников частной собственности (например, эксперты МВФ) по поводу "неэффективности" коллективных предприятий, что совершенно не соответствует реальному положению вещей.
В нашей стране смена отношения к коллективной собственности вообще напоминает трагикомедию. Послереволюционный взлет кооперации (в самых разных формах, кроме фабрично-заводской промышленности) был категорически оборван с началом первых пятилеток, т.е. параллельно с удушением последних остатков революции. Правда мы получили "коллективизацию". В годы перестройки было немало разговоров об аренде и переходе собственности в руки трудовых коллективов. Кое-где это даже удалось, по сценарию директоров, конечно. Сохраняя наивную веру, что живу в социалистической стране, я тем не менее достаточно точно определял одну из узловых точек того времени: "Почему Рыжков тянет с передачей предприятий трудовым коллективам? Если он этого не сделает, завтра эти предприятия достанутся частникам". Теперь понятно почему: предприятия нельзя "передать" трудовым коллективам, последние должны их взять, свергая власть рыжковых, ельциных и т.д..
Ей-богу, классики, при всем своем "государственном уклоне" неизмеримо лучше относились к коллективным предприятиям, чем их современные последователи из революционного лагеря.
Но вернемся к прерванной мысли. Выходящие на мировой рынок бригады и цеха - это те самые "блоки", из которых оптимальным способом постепенно будет выстраиваться "пирамида" всемирной коммунистической фабрики. Уже при слиянии двух предприятий часто выясняется, что на каждом из них существуют цеха, лаборатории, службы, выполняющие одинаковые функции, и что достаточно бывает оставить одно из таких подразделений (возможно, лишь немного его укрупнив), и оно будет обслуживать все объединенное предприятие. В нашем же случае наряду со слиянием отдельных предприятий параллельно идет процесс взаимодействия и слияния цехов и бригад во всемирном масштабе. Лаборатория, которая оказывается лишней при слиянии двух предприятий, в нашем случае просто будет обслуживать и другие предприятия, которые в данное объединение не вошли. В том числе и в достаточно отдаленных районах. Количество цехов, служб, лабораторий постепенно становится оптимальным для всего человечества в том смысле, в каком оно сейчас оптимально для отдельно взятого завода. Коллективная собственность всего коллектива на свое предприятие будет сдерживать слишком ретивые цеха и бригады от чрезмерного "разбегания", но поскольку весь коллектив состоит из бригад, заинтересованных в своем включении в мировой рынок, то он будет заинтересован и в неуклонном развитии описанного всемирного интеграционного процесса. Границы "Ростсельмаша", "Рено" и "Дженерал моторз" расплываются, они дробятся и их куски становятся частями единой фабрики, так же как сейчас куски государственной собственности СССР пытаются стать частями единого мирового рынка, только без соответствующих социальных жертв. Вот тут-то без компьютера, без соответствующего Интернета не обойтись!
Прежде чем посвятить оставшуюся часть письма неосвещенным вопросам непосредственно коллективной собственности, завершу ее обоснование с точки зрения фундаментального для марксизма процесса роста обобществления производства.
Этот процесс не может развиваться скачками, поскольку не может скачком измениться уровень производительных сил, включающих в себя средства производства и людей, с их образованием, культурой, трудовыми навыками и т.д.. Смею утверждать, что этот процесс лежит в основе не только развития капитализма, но и развития человечества вообще, начиная с применения им самых первых и примитивных орудий труда. Говоря о его постепенности, я бы даже сформулировал (постулировал, если угодно, на основании имеющихся исторических данных) своеобразный "принцип наименьшего действия": по мере роста производительных сил изменения в системе производственных отношений, а как следствие и в надстройке, происходят таким образом, чтобы возрастание уровня обобществления производства было минимальным. Ускорение развития производительных сил ведет к ускорению процесса, но не отменяет прохождение обобществления производства через все промежуточные уровни.
На этом пути происходят разного рода исторические "чудеса". Объединение племен и общин, скажем, Египта пять тысяч лет назад не привело к созданию всеегипетской общины во главе с выборным всеегипетским советом старейшин (тоже своего рода "съезд производителей"), хотя предки этих египтян десятки тысяч лет жили в условиях общинного строя. Наоборот, это объединение лишь довело до конца процесс классовой дифференциации общества. Внешнее обобществление, объединившее в границах одного государства население нижнего течения Нила, было компенсировано огромным отступлением во внутреннем плане, во внутренней структуре самого общества. Общее владение средствами производства было заменено частным, доставшееся при этом явному меньшинству - господствующему классу. Тем не менее общим итогом все-таки был рост обобществления. Пирамиды - лишь наиболее долговечное из доказательств. Интересна и сама эволюция правящего класса. В эпоху Древнего Царства реальная власть и собственность находилась у сравнительно узкого круга лиц: семья фараона и его ближайшее окружение, номархи (своего рода удельные князья), верховные жрецы. После исчерпания этого этапа, кризиса и периода раздробленности Египет вновь становится единым. В эту эпоху Среднего Царства преобладание получают уже средние хозяйства, расширяя обобществление на более широкий слой правящего класса, а заодно укрепляя государство. Наконец, после нового кризиса, восстания рабов и иноземного завоевания, Египет вновь восстанавливается, начинается эпоха Нового Царства, период наивысшего могущества Древнего Египта. В это время решающую роль начинают играть мелкие и средние рабовладельцы, своего рода "дворянство" ставшее прочной опорой власти фараона и означавшее максимальное обобществление в древнеегипетском рабовладельческом государстве.
Развитие общества в древности и в средние века шло очень медленно и природные катаклизмы или иноземные нашествия могли надолго отбросить его назад. Тем не менее указанный процесс можно более или менее явно проследить почти во всех государствах, которые достаточно долго сохраняли свою самостоятельность. В том числе и в феодальной России: раннеклассовое государство с ведущей ролью князей и бояр - возрастание роли удельных князей и феодальная раздробленность - создание централизованного государства с опорой на дворянство. И именно процесс обобществления производства является его экономической основой. Возрастание роли все более широких слоев правящего класса в приведенных примерах- аналог "хрущевщины" и "горбачевщины" феодальной и рабовладельческой эпохи.
Это теоретическое отступление - иллюстрация нелинейности процесса обобществления производства. Эта нелинейность, вызванная классовым и национально-государственным делением человечества, приобретает наивысшую динамику при капитализме. Ее неучет может привести не только к теоретическим ошибкам, но и к полной дезориентации классовой борьбы пролетариата. Обобществление может идти преимущественно в национальных рамках и достигнуть такого уровня, когда для включения в процесс интернационального обобществления требуется отступление в национальных границах от достигнутого уровня. Такое явление наблюдается не только в бывших странах госкапитализма, но даже и там, где процесс интернационализации собственности и капитала шел давно. Приватизацией занимались не только Ельцин и Валенса, но и Маргарет Тетчер. Обобществление в рамках господствующего класса может дойти до очень высокого уровня, но переход обобществленных им средств производства к новому, более передовому классу в неизменном виде невозможен, ибо он означает громадный скачок в процессе обобществления производства без соответствующего скачка в развитии производительных сил. Переход от общества, основанного на эксплуатации путем внеэкономического принуждения (феодализма), к обществу принуждения экономического (капитализму) уже сам по себе огромный шаг в процессе обобществления: рабочая сила обобществляется через ее юридическое "освобождение" посредством рынка. Но что интересно, это обобществление не просто происходит на базе индивидуальной частной собственности. Оно начинается, как и начинается сам капитализм, не путем капитализации крупных феодальных хозяйств, а на базе вначале небольших капиталистических предприятий, фермерских хозяйств или хозяйств "новых дворян" сравнительно небольшого размера. Т.е. переход к новой, более передовой формации сопровождается снижением размеров собственности, которой владеет единичный собственник, индивидуальный или коллективный, и в общем итоге это не означает снижения уровня обобществления производства.
Темпы развития процесса оказываются на деле значительно ниже, чем кажется вначале, когда он рассматривается как линейный. Когда развитие капитализма показало свое стремление к огосударствлению, классики сделали соответствующий вывод: "при революции государственно-монополистический капитализм непосредственно переходит в социализм" (В. И. Ленин, ПСС, т.34, стр.373). Но на деле выяснилось, что государственно-монополистический капитализм начала XX века, в основном, оставался национальным и в перспективе требует даже отступления в рамках национального обобществления, чтобы открыть дорогу интернациональному, но по-прежнему капиталистическому.
Тот же процесс подвинул и Энгельса к аналогичным выводам в классовом отношении: "Пролетариат берет государственную власть и превращает средства производства прежде всего в государственную собственность. Но тем самым он уничтожает самого себя как пролетариат ... и государство как государство" (К. Маркс, Ф. Энгельс, ПСС, т.20, стр.291). При том, что страницей раньше он же пишет, что при огосударствлении: "Рабочие останутся наемными рабочими, пролетариями. Капиталистические отношения не уничтожаются, а, наоборот, доводятся до крайности, до высшей точки" (там же, стр.290). При том, что Маркс (а третий том его "Капитала" готовил к печати уже Энгельс) указывал как на переходную к социализму коллективную собственность кооперативных предприятий, которые преодолевают противоположность между трудом и капиталом. Оставаясь под впечатлением тенденции к огосударствлению, они тем не менее считали, что она и создаст форму собственности, которую пролетариат и использует для снятия противоречия между трудом и капиталом в масштабах общества: "Но на высшей точке происходит переворот. Государственная собственность на производительные силы не разрешает конфликта, но она содержит в себе формальное средство, возможность его разрешения" (там же).
Попытку разрешить противоречие между перечисленными противоречивыми высказываниями мы находим в письме Энгельса Августу Бебелю от 20-23 января 1886 года: "Что при переходе к полному коммунистическому хозяйству нам придется в широких размерах применять в качестве промежуточного звена кооперативное производство, - в этом Маркс и я никогда не сомневались. Но дело должно быть поставлено так, чтобы общество - следовательно, на первое время государство - сохранило за собой собственность на средства производства и, таким образом, особые интересы кооперативного товарищества не могли бы возобладать над интересами общества в целом" (К. Маркс, Ф. Энгельс, ПСС, т.36, стр.361).
Опасность группового эгоизма - единственное, чего опасались Маркс и Энгельс. Но если для них это было предположением, то для нас является историческим фактом, что государственная собственность (а именно собственность является концентрированным выражением производственных отношений) - это не просто основа для коллективного эгоизма, а основа для классового господства капитала, т.е. это частная собственность, отмены которой классики требовали еще в "Манифесте". Нет никакого иного выхода, кроме как искать другие способы противодействия эгоизму трудовых коллективов. Государственная же собственность не отрицает своим развитием частную собственность, как я показал это ниже на основании того же исторического опыта, а доводит классовые противоречия до точки разрыва, после которой ее (государственной собственности) существование в качестве господствующей становится невозможным.
Не дай бог здесь поддаться искушению и вновь попытаться, взглянув на обобществление, как на линейный процесс заявить что-нибудь такое: ну вот, кризис "брежневского госкапитализма" показал необходимость подключения к обобществлению трудовых коллективов; надо дать им права на самоуправление и, демократизировав, таким образом, процесс управления экономикой, сохранить плановую экономику, демократизировав ее посредством советов и "съездов производителей". О реальной ценности "права" я уже писал ниже. Рассмотрим данное предложение с точки зрения процесса обобществления.
Здесь опять линейный процесс капиталистического обобществления экстраполирован на эпоху, когда уже произошел качественный скачок в системе производственных отношений - мировая пролетарская революция, включающая в себя переход собственности в руки рабочего класса. Но даже, если считать, что мы рассматриваем не национальный, а мировой "брежневский госкапитализм", т.е. крайнюю, даже в воображении, возможную точку развития капитализма, то и в этом случае речь в указанном (предполагаемом) предложении идет не о последующем шаге, а о громадном скачке в процессе обобществления. Что такое всемирный "брежневский госкапитализм"? Это длительнейший, многовековой результат развития капитализма. От мануфактуры - к фабрике, затем к монополии, затем к государственно-монополистическому и государственному капитализму, оттуда - к глобализированной экономике сегодняшнего дня, которая все еще разделена национальными границами. А впереди еще переход к мировому "сталинскому госкапитализму" (возможно перед ним еще будет просто мировой капитализм). Все это многочисленные исторические этапы, в ходе которых нам не раз кажется (и уже казалось!), что вот он, тот уровень обобществления, за которым только шаг - и социализм. А в итоге мы приходим лишь к всемирной "горбачевщине" - более или менее демократическому, коллективному управлению обществом мировой бюрократией, т.е. несколькими процентами человечества.
Осуществление указанного предложения означает, что также "более или менее демократически и коллективно" управлять будет собой, а, значит, и экономикой все общество, не несколько, а сто процентов. Формально логичный такой переход (а он вполне соответствует схеме, предложенной Энгельсом в письме Бебелю, хотя думаю, что вряд ли, по крайней мере вначале, предполагались плановые, а не рыночные отношения) на самом деле, являясь огромным скачком в уровне обобществления производства, оказывается, как показывает исторический опыт, невозможным. Реализация такого предложения столь же реальна, как и создание всеегипетской родовой общины за три тысячи лет до нашей эры. Всеми производительными силами планеты и сейчас, и при мировом "брежневском госкапитализме" может управлять лишь бюрократия. Только при ликвидации господства государственной собственности, возможно социалистическое разрешение кризиса.
А теперь вспомним, что мировой "брежневский госкапитализм" еще не наступил. Следовательно, для реализации указанного предложения мы должны будем совершить после ожидаемой нами в ближайшие десятилетия мировой революции еще более грандиозный скачок в деле обобществления производства, чем от предполагаемого мирового госкапитализма. Учитывая, что последний, по отношению к современной эпохе, еще является несомненным прогрессом в рамках капитализма и имеет еще впереди историческую перспективу для своего развития, установленный режим окажется стабильным. И это будет именно мировой госкапитализм.
Для того, чтобы задача управления экономикой оказалась трудящимся по плечу, они не просто должны отобрать большую часть собственности у капиталистов и бюрократов, но должны это сделать так, чтобы: 1) уровень обобществления в целом был несколько выше, чем при госкапитализме, но ниже, чем в предлагаемой нереальной схеме, которую я только что отверг; 2) дальнейший процесс обобществления производства неантагонистическим путем приводил к действительному коллективному овладению всем человечеством всеми производительными силами.
Если грубо, то сделать это можно так: возьмем мысленно предложенную (и отвергнутую) схему и будем постепенно уменьшать уровень обобществления (теоретический, поскольку он на практике в тот момент не реализуем), отбирая у пролетарского государства (мы ведь совершили революцию!) предприятие за предприятием. Отбирая, естественно, не в пользу индивидуальных капиталистов, а в пользу трудовых коллективов, ибо еще Маркс признал, что коллективная собственность есть порождение новых производственных отношений внутри капитализма, которая ликвидирует противоречие между трудом и капиталом. Наконец, уже сейчас рабочие показали свою способность управлять такими предприятиями. Отобрав достаточное число предприятий, для того, чтобы экономическая сила их коллективных собственников гарантированно обеспечивала их преобладание над экономической силой государственной бюрократии, мы найдем искомое решение.
Вот после такого решения "основного вопроса движения", я, безусловно, согласен обсудить первую половину второго пункта предлагаемого Вами компромисса: "Установление между трудовыми коллективами взаимной координации". Только не с целью "вытеснения рыночных отношений натуральной экономикой", из этого может вырасти лишь показуха. Правильнее было бы сказать, что необходимо выработать меры, которые препятствовали бы чрезмерному развитию коллективного эгоизма (что, как будет сказано дальше не является неразрешимой проблемой), чтобы процесс постепенного слияния коллективных предприятий, а, значит, и постепенного, но зато реального отмирания рыночных отношений и государства шел без социальных потрясений.
В заключение этой части письма рассмотрим еще одно возможное предложение по введению социализма через государственную собственность.
Во многих случаях формирование классового общества шло что называется "сверху": одно племя (инки в Южной Америке в XY веке, племя Шан - в Китае в XYII веке до нашей эры и т.д.) подчиняет себе ряд других, более слабых. Оно начинает их эксплуатировать, собирая с них дань. Из господствующего племени постепенно начинает выделяться знать. Во главе той или иной завоеванной области ставится наместник с войском, чтобы собирать дань и принуждать местное население к разного рода "общественным работам" - "процесс пошел". Трудно найти полную аналогию при переходе к госкапитализму (может в Монголии?),в основных госкаповских державах, СССР и Китае, капиталистические отношения к моменту массовой национализации были достаточно широко распространены. Тем не менее и там начало госкапитализма требовало поначалу жесткой централизации, что фактически означало существенное ограничение обобществления в рамках правящего класса (а не наоборот, как это следует из логики Губанова) и лишь по мере развития производительных сил эти ограничения постепенно снимались. Может быть что-либо подобное возможно при переходе к социализму?
Надеюсь, отрицательный ответ достаточно очевиден. Ведь в приведенных примерах речь шла о процессе формирования классового общества или о переходе от одной формы классового общества к другой. В ходе его развития правящий класс вполне мог расширять права наиболее "бедной" и многочисленной своей части, не ослабляя свое господство и орудие последнего - государство. Но задача победившего пролетариата - ликвидация всякого классового господства (да и классов вообще). Дать немногочисленной своей части возможность господствовать (для нас прежде всего важно экономическое господство) над обществом - значит дать возможность жить за счет его эксплуатации, значит вновь создать эксплуататорский класс. Объективные интересы заставят его бороться за сохранение этого господства и его орудия - государства.
Приведенные выше рассуждения и есть обоснование коллективистской фазы в развитии общества, как первой фазы бесклассового общества. Постепенность развития производительных сил и роста уровня обобществления производства не позволяет сразу перейти к овладению трудящимися всеми средствами производства непосредственно, а только посредством (вначале) собственности трудовых коллективов на свои предприятия и рыночных отношений. Частно-индивидуальная собственность капиталистов на свои предприятия не мешала Марксу рассматривать капиталистическую эксплуатацию как коллективную. Коллективная собственность на свои предприятия не помешает рабочим быть фактически хозяевами всех средств производства, хотя "вначале", как выражается Маркс, они будут капиталистами по отношению к самим себе. Но именно здесь, где ликвидируется противоположность труда и капитала, начинается решительная ликвидация отчуждения трудящихся от средств производства. Короче говоря, трудящиеся не могут сразу осилить слишком большой скачок в обобществлении средств производства, став непосредственно их хозяевами в масштабах всей планеты в то время, пока еще существует государство; к тому времени, когда они это сделать смогут - не будет государства. Три пункта, указанные в конце первой части, я, таким образом, обосновал. Если кто с ними не согласен- пусть возразит их обоснованию.
Еще раз возвращаясь к сформулированному там же мной "Вашему" утверждению, хочу обратить внимание на соответствие производительных сил и производственных отношений, которые и являются превращенной формой уровня обобществления производства. Не может быть такого, чтобы производительные силы, скажем, на стадии мирового "брежневского госкапитализма" продолжали развиваться, несмотря на исчерпание соответствующего уровня обобществления, достигая такой ступени, когда они уже будут соответствовать коммунистическому обобществлению, а потом мы в одно революционное мгновение подвели бы под них соответствующий уровень обобществления, соответствующие формы производственных отношений. Если уж соответствующий уровень обобществления исчерпан, т.е. если производственные отношения пришли в противоречие с производительными силами, то социальный переворот неминуем. Следовательно, промежуточные между "брежневским госкапом" и коммунизмом производительные силы должны будут иметь и промежуточный уровень обобществления, промежуточные производственные отношения, промежуточные формы собственности.
Словом, мировой "брежневский госкапитализм" не создаст единой мировой фабрики, для начала ее создания требуется такая революционная переделка производственных отношений (отношений собственности), о которой я писал выше.
Оставаясь на почве марксистской методологии мне пришлось, на основании исторического опыта, разойтись с Марксом в одном выводе, а именно о господствующей форме собственности в пролетарском государстве. Полагаю, что подобное "отступничество" неизмеримо безобидней, чем, стараясь следовать выводам, отбросить методологию и утверждать, как это делают бордигисты, "что пролетарское или социалистическое государство" не "должно базироваться на социалистической экономике подобно тому, как буржуазное государство базируется на капиталистической", т.е. не должно базироваться на соответствующих производственных отношениях, на соответствующих отношениях собственности.