Уроки Октября: актуальны как никогда
Вопреки расхожим утверждениям, что Октябрьская революция дело далекого прошлого и представляет только исторический интерес, мы со всей решительностью настаиваем на практической актуальности ее уроков именно для сегодняшнего дня.
В классовом обществе в каждой общественно-экономической формации внутренние противоречия возникают уже на стадии ее становления. Тогда же начинаются и первые попытки преодоления этих противоречий со стороны того класса, которому в будущем предстоит стать главным действующим лицом будущей формации. Со временем такие попытки приобретают все более выраженный характер. Новый класс идет на приступ старого общества, терпит поражения, отступает, обретает новую силу, осмысливает старый опыт и вновь идет на штурм. Так первые приступы со стороны буржуазии периода Реформации в 15-16 века закончились неудачей. Но уже в 17 веке в Голландии и Англии капитализм пробил первую брешь в феодальном обществе. А французская революция конца 18 века положила начало решительному слому всей феодальной формации, который, однако, в основном завершился лишь в середине 20 века.
Движение пролетариата тоже идет волнами и по нарастающей. От участия на стороне буржуазии в качестве вспомогательной и подчиненной силы, он переходит к самостоятельной классовой борьбе 40-х годов 19 века в виде чартистского движения в Англии и июньского восстания в Париже 1848 года. Последнее уже под аккомпанемент коммунистических лозунгов – «призрак бродит по Европе, призрак коммунизма» - и его подавление преподносится буржуазией как поражение, как они надеются окончательное, коммунизма. Но уже в 1871 году Парижская коммуна подняла уровень борьбы пролетариата на новый уровень, показав первый в истории опыт диктатуры пролетариата. Уроки этого опыта изучались и были актуальны вплоть до момента, когда Октябрьская революция в России не только стала первым опытом власти рабочего класса в целой стране, но и положила начало первой попытке всемирной пролетарской революции. Все последующие пролетарские восстания, так или иначе ориентировались, или по крайней мере вдохновлялись этим опытом.
Революционный класс не имеет более передового опыта, и в том числе и поэтому должен со всей полнотой усвоить как положительные, так и отрицательные его уроки. Ситуация осложняется тем, что наследие и трактовку этого опыта присвоила себе контрреволюционная бюрократия т.н. «социалистических стран», и рабочее движение многие десятилетия разворачивалось под контролем сталинизма, кардинально исказившего этот опыт. В условиях нарастающего системного кризиса капитализма (1), когда вопрос опять будет поставлен «кто кого» как никогда важно понять реальные уроки Октября, отбросив уроки ложные, как и всю окружающую его мифологию. Начиная с понимания самой природы Октябрьской революции.
Еще и еще раз о природе Русской революции
Используем это название, чтобы подчеркнуть, что события 1917 года представляют собой части одной революции, даже если ее высшим этапом и стал Октябрь. Наша газета не раз писала на эту тему, поэтому остановимся на этом кратко.
«Задача пролетариата России - довести до конца буржуазно-демократическую революцию в России, дабы разжечь социалистическую революцию в Европе» (В.И. Ленин, ПСС, т.27, стр.49-50). Это осень 1915 г.
«Россия - крестьянская страна, одна из самых отсталых европейских стран. Непосредственно в ней не может победить тотчас социализм. Но крестьянский характер страны, при громадном сохранившемся земельном фонде дворян-помещиков, на основе опыта 1905 года, может придать громадный размах буржуазно демократической революции в России и сделать из нашей революции пролог всемирной социалистической революции, ступеньку к ней». (там же, т.31, стр.91-92). Это март 1917-го.
А вот итог: в статье «К четырехлетней годовщине Октябрьской революции» Ленин пишет: «Мы довели буржуазно-демократическую революцию до конца как никто. Мы вполне сознательно, твердо и неуклонно продвигаемся вперед, к революции социалистической...» (там же, т. 44, стр. 144-145). Через 4 года после Октября большевики только продвигаются к социалистической революции! Где же они находятся сейчас (т.е. осенью 1921 года)? «Мы отступили к государственному капитализму" (там же, стр. 229).
Такова была оценка Ленина и его партии природы Русской революции: буржуазно-демократическая революция в России, осуществляемая диктатурой пролетариата и, в силу последнего, начало мировой социалистической революции. Первая задача была выполнена полностью. Попытки революции в других странах (Финляндия 1918, Венгрия, Бавария 1919, Испания 1936) были задушены. Оставшаяся в одиночестве диктатура пролетариата в России была обречена. Производственные отношения государственного капитализма обеспечили экономическую, а с ней и политическую, власть государственной бюрократии, которая потопила в крови диктатуру пролетариата в СССР, тотально вырезав партию большевиков. Советская по названию, но парламентская по сути (2), «сталинская конституция» 1936 г. юридически закрепила результаты контрреволюции.
Система государственного капитализма обеспечила бурный экономический рост и превращение СССР во вторую по мощи империалистическую державу. Но когда ее исторический ресурс был исчерпан, правящий класс разделил страну и ее богатства.
Урок первый: всемирный характер пролетарской революции
Поражение социалистической составляющей Русской революции было следствием поражения революции в других странах. Необходимость ставки именно на мировую революцию, пагубность забвения этой азбучной для марксиста истины доказана от противного. И не надо говорить, что мы умны «задним числом». Большевики совершенно четко отдавал себе в этом отчет.
Выступая в марте 1918 г. на VII съезде РКП (б) Ленин говорил: «Международный империализм со всей мощью его капитала, с его высокоорганизованной военной техникой, представляющей настоящую силу, настоящую крепость международного капитала, ни в коем случае, ни при каких условиях не мог ужиться рядом с Советской республикой и по своему объективному положению и по экономическим интересам того капиталистического класса, который был в нем воплощен, – не мог в силу торговых связей, международных финансовых отношений. Тут конфликт является неизбежным. Здесь величайшая трудность русской революции, ее величайшая историческая проблема: необходимость решить задачи международные, необходимость вызвать международную революцию, проделать этот переход от нашей революции, как узконациональной, к мировой» (там же, т. 36, стр.8). И несколько дальше: «Если смотреть во всемирно-историческом масштабе, то не подлежит никакому сомнению, что конечная победа революции, если бы она осталась одинокой, если бы не было революционного движения в других странах, была бы безнадежной... Наше спасение от всех этих трудностей – повторяю - во всеевропейской революции» (там же, стр. 11).
А вот его слова на заседании московского Совета 23 апреля 1918 года: «Наша отсталость двинула нас вперед, и мы погибнем, если не сумеем удержаться до тех пор, пока мы не встретим мощную поддержку со стороны восставших рабочих других стран» (там же, стр. 235).
Не «удержались». Но это повод не для уныния, а для извлечения уроков. Как сказано выше, новый класс приходит к победе не в результате первого же приступа. Это объективно. Противоречия старого общества возникают в период его становления, а условия для его окончательного преодоления только тогда, когда он исчерпает свой исторический ресурс. Но чтобы добиться окончательной победы наиболее эффективным способом, нужен верный анализ достижений и ошибок прежних штурмов. Ибо «революция является единственной формой «войны» - в чем и состоит ее жизненный закон, - в которой конечная победа может быть подготовлена только рядом «поражений»» (Роза Люксембург, «О социализме и русской революции, М., Политиздат, 1991, стр. 381).
В чем актуальность этого урока? В том, что мы вновь накануне кризиса, аналогичного тому, который привел к первой попытке свержения капиталистической системы. Революция не возникает без революционной ситуации, а та, в свою очередь, без социального кризиса, соответствующего масштабу революции. Революция, как международное явление, начавшаяся в России в 1917 году, была следствием системного кризиса мирового капитализма, выразившегося в мировой войне. Сама война была следствием завершения колониального раздела мира между ведущими империалистическими державами. Это означало исчерпание капитализмом очередного уровня обобществления производства, процесса, который и ведет, согласно марксизму, от капитализма к коммунизму. Мы находимся в аналогичной ситуации (1) о чем не раз писала «Мировая революция», и о чем также говорится в Платформе ИКС:
«Но капитализм не может мирным путем довести до конца реализацию своей исторической миссии. Глобализация не ведет непосредственно к политическому и экономическому объединению человечества, как этого требует нынешний этап развития мировой экономики. Капитализм не можем мирно объединить человечество, он может сделать это только в борьбе одних держав против других. И поэтому вместо всемирного мы видим региональное объединение государств в соперничающие между собой экономические блоки. Процесс формирования на базе этих блоков новых надгосударственных экономических образований, в перспективе ведущих к их политическому объединению, является главной чертой современного этапа капиталистического развития. Нарастающие кризисные явления в экономике служат дополнительным катализатором этого процесса.
Так же как столетие назад растущие колониальные империи пришли в столкновение между собой, положив начало всеобщему кризису капитализма первой половины ХХ века, так и растущие региональные образования континентального масштаба придут (и уже приходят) в столкновение между собой за право объединения мира на своих условиях. Капитализм опять находится перед дилеммой нового всеобщего системного кризиса: или перевести свое развитие на новый этап обобществления производства (всемирный капитализм, всемирный государственный капитализм) через новую мировую войну или череду многочисленных кровавых региональных конфликтов; или быть опрокинутым новой попыткой мировой социалистической революции. Только открытая классовая борьба определит результат разрешения этой дилеммы. Коммунисты не должны оставлять капитализму, который на своем пути принесет в жертву десятки и сотни миллионов человек, право самому решить судьбу будущего человечества».
И как вывод: «Единственным путем предотвращения грядущего конфликта (или его прекращения) является всемирная социалистическая революция рабочего класса, установление всемирной диктатуры пролетариата, ликвидации капиталистической системы наемного труда и последующий переход к бесклассовому коммунистическому обществу».
Необходимость революционной марксистской партии и классовой самостоятельности пролетариата
О необходимости революционной партии, стоящей на научной почве марксизма, десятилетиями твердила «советская» пропаганда и после того, как такая партия была физически ликвидирована. Это, однако, не делает неверным само положение. История первой попытки мировой пролетарской революции полностью его подтверждает. Большевики стали первой партией в истории, которая привела революцию (да, буржуазную в отдельной России) к победе, заранее научно определив ее природу, ее движущие силы, условия для ее победы и опасности, которые могут привести к поражению.
Большевизм, прежде всего в трудах Ленина, сумел не только понять буржуазно-демократическую природу революции собственно в России – это понимали и меньшевики – но и то, что руководителем («гегемоном») в этой революции может быть только пролетариат. Революционный порыв буржуазии закончился, когда она обнаружила, что рядом с ней в борьбе против остатков феодализма вырос новый класс, который пытается организоваться отдельно от нее, и интересы которого направлены на свержение самого буржуазного строя. Кровавое подавление июньского восстания пролетариата в Париже 1848 года показало это со всей очевидностью. С тех пор, по крайней мере в Европе, буржуазия никогда уже не играла революционной роли, которая перешла к пролетариату. Только в Азии мелкая буржуазия в лице крестьянства еще могла ее исполнить, как это произошло в ходе китайской революции, завершившейся в 1949 году.
Российская же буржуазия больше боялась революционного пролетариата, чем стремилась к совершению собственной революции и лишь пользовалась результатами его борьбы как в 1905, так и после февраля 1917 года. Чем дальше заходил революционный процесс, тем активней она смыкалась в один контрреволюционный лагерь со свергнутыми силами самодержавия, и туда же все больше примыкали мелкобуржуазные «революционеры вчерашнего дня» из рядов правых меньшевиков и эсеров. Чтобы доделать задачи буржуазно-демократической революции, пролетариату пришлось свергнуть власть буржуазии в лице Временного правительства – власть того класса, чью революцию он совершал в рамках России. И он довел эту революцию до конца самым решительным и основательным образом. Для совершения такой революции пролетариат должен был организоваться политически независимо от буржуазного влияния, на собственной классовой основе. Именно это и призвана делать революционная марксистская партия.
Можно только поражаться тотальной слепоте некоторых сегодняшних «марксистов», которые видят или ждут какую-то буржуазно-демократическую, «антиолигархическую», «национально-освободительную» или иную революцию на территории России или Украины. Украинская «революция достоинства» - термин введенный американский послом на Украине Пайетом (на чьи определения еще ориентироваться этим горе-марксистам?) – наглядный тому пример. Какой класс, господа, какие исторические задачи должен выполнить этой революцией спустя 100 лет после того как большевики «довели буржуазно-демократическую революцию до конца как никто»? Все это при полной неподвижности организованного пролетариата и притом, что буржуазия потеряла свою революционность еще тогда! Точнее, еще в ходе европейской революции 1848 года. Понятно, что у пролетариата нет перспектив во главе с такими «марксистами».
Но вернемся к урокам 100-летней давности. Партия большевиков была практически единственной революционной интернационалистической партией в мире. В других были только соответствующие группки и течения, вызревавшие в годы мировой войны. С точки зрения субъективных факторов, приведших к поражению мировой пролетарской революции, это имело решающее значение. Надежды пролетариата России были связаны, прежде всего, с революцией в Германии, пролетариат которой долгое время шел в авангарде. Однако ее социал-демократия еще до войны ушла далеко вправо под крыло Бернштейнов и Каутских, а с ее началом полностью стала на «патриотическую» сторону своей буржуазии. «В час опасности мы не бросим наше отечество на произвол судьбы», - заявил председатель партии и ее парламентской фракции Г. Гаазе. Только в начале 1916 г. левые представители СДПГ создали группу «Спартак», стоявшую на революционных интернационалистических позициях. Ноябрьская революция 1918 года произошла в условиях господства старой оппортунистической социал-демократии, а компартия Германии была создана только в канун 1919 года. Через две недели после учредительного съезда были убиты ее руководители – Роза Люксембург и Карл Либкнехт, а вскоре и ее новый руководитель Лео Йогихес.
Революционная ситуация не длится вечно. Лишенная опыта и авторитетного руководства, КПГ не смогла ею воспользоваться. Время было упущено, а затем сыграла свою роль подчиненность новорожденных партий III Интернационала московскому руководству. Эта подчиненность играла определенную положительную роль в первые 2-3 года, учитывая революционный опыт большевизма. Однако, резкое ослабление диктатуры пролетариата в советской России и переход руководства к группировке, выражавшей интересы послереволюционной бюрократии, означал и подчинение зарубежных компартий обслуживанию этих интересов, а не интересов мировой пролетарской революции. Немецкий пролетариат потерял свой авангард, едва успев его получить. Германская революция была подавлена, и на смену ей пришел фашизм.
Похожая ситуация имела место и в Италии. Революции там не было. Но было «красное двухлетие» 1919-1920 годов с массовым захватом предприятий рабочими и когда, как говорила “Corriere della sera” от имени буржуазного общества, «революция не совершилась, но не потому, что мы сумели ей противостоять, а потому что Конфедерация труда ее не пожелала». Революционное крыло Социалистической партии порвало с ней и ее оппортунистической политикой только в январе 1921 г., образовав на съезде в Ливорно Коммунистическую партию Италии. Но наступательный порыв пролетариата прошел, мелкая буржуазия, жаждущая «стабильности», качнулась к фашистам, а последние получили мощную подпитку со стороны капитала и государственных структур. Вскоре Италия стала первым фашистским государством.
Дальнейшее формирование коммунистических партий в качестве действительно революционного авангарда было блокировано уничтожением диктатуры пролетариата в СССР и победой сталинизма, который не только присвоил себе лавры «наследников Октября», но и напрямую развязал террор против революционных представителей зарубежных компартий.
Т.е. речь идет не просто о необходимости своевременного формирования революционной партии, а о своевременности формирования международной партии. Чтобы она могла бросать свои силы туда, где социальный кризис выливается в революционный взрыв, чтобы революционный порыв в одних странах сразу находил поддержку в других, чтобы мировое коммунистическое движение не оказывалось под контролем одной национальной партии, как это произошло с Коминтерном. Своевременного, это значит, что такая партия должна сформироваться до революционного кризиса, получить определенную известность и влияние в рядах пролетариата и определенный практический опыт классовой борьбы. И это тоже урок побед и поражений Октября.
Вся сила мирового капитализма направлена на предотвращение возникновения такой партии. Это делает сам капиталистический способ производства как таковой. Через разобщение людей, через подкуп руководителей левых партий и профсоюзов, через развращение «рабочей аристократии», через разжигание националистической розни между народами, через ложь и оболванивание по поводу марксизма и истории революции.
Но у марксистов есть оружие, которого нет у их противников – научное понимание законов общественного развития. А потому возрождение революционной партии должно начинаться с возрождения научного марксистского анализа истории, понимания места ее современного этапа, движущих классовых сил, которые призваны совершить коммунистическую революцию, понимания стратегии и тактики, которыми должны руководствоваться эти силы. «Без революционной теории не может быть и революционного движения» (В.И. Ленин, ПСС, т. 6, стр. 24).
Главное препятствие на этом пути даже не само буржуазное государство с его СМИ или репрессивными органами. В условиях тотального разложения «левого» движения и в силу чрезвычайной малочисленности реальных марксистов, оно пока что практически не обращает на нас внимания. Но капитализм породил в прошлые десятилетия такие явления как сталинизм или маоизм, которые не только дискредитировали в глазах миллионов трудящихся саму идею коммунизма и коммунистической революции, но и исказили до неузнаваемости теорию марксизма. Всему миру теперь вбивается в голову, что это и есть марксизм. Наше первое поле боя находится здесь, в «левой» среде. Мы должны отвоевать ее, прежде чем бросимся на штурм крепости мирового капитала. Задача еще более сложная, чем борьба большевизма и других революционных организаций против оппортунизма в начале ХХ века. Но и более важная. В начале прошлого века в мире было порядка 60 млн. пролетариев. Сейчас около 2 млрд. С учетом членов семей – это более половины человечества. Шанс на победу будет гораздо выше при наличии такого субъективного фактора как партия. С другой стороны современные производительные силы создали такие виды вооружений, что мировая война, угроза которой признается самыми разными политическими силами, может просто уничтожить человечество. А потому за дело надо браться немедленно и решительно: речь идет не только о судьбе социализма, но и том, будут ли вообще жить наши дети и внуки на планете Земля.
Необходимость диктатуры пролетариата и массовых классовых организаций пролетариата
Требование слома государственной машины буржуазного государства и установление диктатуры пролетариата было изложено еще Марксом в «18 Брюмера Луи Бонапарта». Говоря о французской революции 1848г., он пишет: «Все перевороты усовершенствовали эту машину вместо того, чтобы сломать ее» (К. Маркс, Ф. Энгельс, Соч., т.8, стр. 206). И немного дальше: «Государственная централизация, в которой нуждается современное общество, может возникнуть лишь на развалинах военно-бюрократической правительственной машины, выкованной в борьбе с феодализмом» (там же, стр. 213).
Если у кого есть сомнения насчет того, о какой революции писал Маркс, то вот из его письма Кугельману как раз в период Парижской Коммуны» 12 апреля 1871 г.: «Если ты заглянешь в последнюю главу моего «Восемнадцатого брюмера», ты увидишь, что следующей попыткой французской революции я объявляю: не передать из одних рук в другие бюрократически-военную машину, как бывало до сих пор, а сломать ее, и именно таково предварительное условие всякой действительно народной революции на континенте. Как раз в этом состоит попытка наших геройских парижских товарищей» (там же, т. 33, стр. 172).
А чем заменить? Правящая бюрократия СССР, многократно повторявшая нам эти слова, настолько исказила суть вопроса, что в глазах всего человечества диктатура пролетариата свелась к диктатуре партии, которая от его имени правит. В действительности же пролетарская революция в России опиралась на реальную диктатуру именно класса, на реальные массовые классовые пролетарские организации. А партия?
Партия – авангард пролетариата, стоящий на научной базе революционного марксизма. Но пролетариат, его основная часть, становится на сторону авангарда только в период высшего революционного подъема. Не говоря уж о том, что и в этот момент могут быть несколько революционных организаций. Не стоит забывать о важнейшей роли, которую сыграла партия Левых эсеров в обеспечении поддержки Октябрьской революции со стороны крестьянства. Как и героическое участие в защите революции многих анархистов. Которые, к тому же, не всегда были неправы по отношению к большевикам, даже если мы и признаем за последними правоту в целом. Наконец, речь идет не просто и не только об организациях для борьбы с капиталом. Последний надо не просто свергнуть, не просто сломать его государственную машину. Речь идет об организациях, которые заменят свергаемую политическую систему капитализма, о новых, пролетарских формах государственной власти.
Речь идет о профсоюзах, стачкомах, фабзавкомах, советах и т.д. Принципиально важное место занимают здесь Советы, наиболее адекватная форма власти победившего пролетариата, в которой поначалу были представлены разные партии или просто беспартийные, но пользовавшиеся авторитетом депутаты.
Сам по себе переход от одной формации к другой означает переход политической и экономической власти от старого класса к новому, т.е. в данном случае переход от политической надстройки и отношений собственности капиталистического общества к политической надстройке и отношениям собственности общества диктатуры пролетариата, которое в свою очередь должно быть переходной формой к коммунистическому обществу, безгосударственному, основанному на общенародной (реально, а не как в СССР) собственности с плановой экономикой (опять же, реально, а не как в СССР). Т.е. должны быть сформированы такие органы политической власти и такие отношения собственности, которые обеспечивают процесс отмирания государства и рыночных отношений.
Вопрос о собственности будет рассмотрен ниже. Поскольку революция начинается как акт взятия политической власти, органы этой новой власти должны быть созданы до него, как это и произошло в 1917 году. Тогда Советы, сформированные в ходе Февральской революции, свергнувшей самодержавие, взяли власть в Октябре. Похожий сценарий имел место и в Венгрии в 1918-19 гг., с той разницей, что переход власти к Советам произошел мирным путем. В период между Февралем и Октябрем партии большевиков и Левых эсеров, работая в рамках Советов, смогли перетянуть на свою сторону основную массу рабочих, крестьян и солдат, обеспечив взятие власти этими Советами.
А вот в Испании 1936 года, где динамика пролетарской революции в ее первые дни даже превосходила динамику русской революции, органов власти, в которых были бы представлены все слои пролетариата и крестьянства и охватившие всю страну, создано не было. Борьба пролетариата была раздроблена не только между разными партиями, но и между разными рабочими организациями, каждая из которых находилась под влиянием тех или иных политических сил, порой конкурировавших друг с другом. Как, например профсоюзы УГТ (социалисты) и СНТ (анархисты). Это, разумеется, не единственная, хотя и важная составляющая, ставшая причиной поражения испанской революции. Как и отсутствие массовой партии пролетарского авангарда в результате деятельности сталинизма.
Если речь идет о революции, то, как уже говорилось, в настоящее время это может быть только революция пролетариата, и она не может осуществиться без соответствующих организаций. Она не может осуществиться путем прихода к власти марксисткой партии, даже если бы такое чудо и произошло, в результате парламентских выборов. Переход к новому обществу осуществляет новый класс. Для этого он должен быть сам организован, ему нельзя просто спустить сверху власть и собственность, если он сам не берет то и другое через свои организации.
Невольно возникает вопрос к ранее упомянутым «революционерам» украинского майдана: какими организациями был представлен пролетариат Украины в вашей "революции"? Так или иначе, но следующей целью после воссоздания марксистской теории и завоевания «левого» политического пространства должно быть активное участие в создании и росте самых разных форм самоорганизации трудящихся.
Своевременность взятия власти
Разумеется, созревание настроений революционного класса для взятия в свои руки всей полноты власти – процесс объективный. Но это не значит, что революционная партия (или партии) не могут влиять на этот процесс. Это еще один урок Октября.
Переход власти к Советам в октябре 1917 г. проходил в чрезвычайно тяжелых условиях экономической разрухи и развала армии. Последний достиг таких масштабов, что даже министр Временного правительства Верховский выступил с предложением заключения сепаратного мира с Германией. Придя к власти большевики обратились с призывом о мирных переговорах ко всем воюющим странам. Союзники по Антанте не ответили. Дальнейшее известно: немецкая армия, перейдя в наступление, захватила огромные территории, навязав грабительский Брестский мир, ставший одной из главных причин Гражданской войны и интервенции, на этот раз со стороны Антанты. Советская Россия, лишившись важнейших промышленных и сельскохозяйственных районов, в условиях хозяйственной разрухи и ценой огромных жертв, но выстояла.
Однако, ценой победы стало чрезвычайное ослабление диктатуры пролетариата. Просто в силу распыления ее социальной базы. Передовые рабочие ушли в Красную Армию, многие погибли. Другие пополнили ряды государственных и партийных органов. Многие, из-за голода и остановки предприятий, вернулись в деревню. Практически вся власть сконцентрировалась в руках партийно-государственного аппарата. Уже в декабре 1920 г. Ленин констатирует: «государство у нас рабочее с бюрократическим извращением» (ПСС, т. 42, стр. 208). «Извращение» наступало быстро и решительно, так и не выпустив власть из своих рук: власть пролетариата была задушена.
Совсем другая ситуация была бы, если бы Советы взяли власть и выступили с предложением мирных переговоров еще весной. Например, после кризиса, вызванного нотой Милюкова от 18 апреля 1917 г., обещавшей союзникам войну до победы. Троцкий напишет позже: «Если бы революция нашла в себе решимость перешагнуть через колючие заграждения в марте-апреле, она бы еще могла спаять на время армию… и создать таким образом для своей внешней политики позиции исключительной силы. Но час мужественных действий пробил только в октябре, когда спасти хотя бы часть армии, хотя бы на короткий срок, было уже немыслимо. Новый режим должен был взвалить на себя расплату не только за войну царизма, но и за расточительное легкомыслие Временного правительства» (Троцкий, «История русской революции, М., «ТЕРРА-TERRA», издательство «Республика, 1997, т.2, ч.2, стр. 294).
Тогда, весной, армия еще готова была обороняться. Брестского мира бы не было, экономическое положение Советской России было бы гораздо лучше, влияние революции на мировое рабочее движение намного большим. Причина того, что этого не произошло, известна: соглашательская позиция правого крыла «социалистических» партий, меньшевиков и эсеров (левые эсеры организационно оформятся позже). Отсюда вытекает еще один урок:
Необходимость единства левых сил на революционной основе
Правые меньшевики и особенно правые эсеры не только препятствовали переходу власти к Советам, но, поддержанные Антантой, встали на путь вооруженной борьбы против Советской власти. Именно они, по сути, и развязали гражданскую войну, ибо у откровенно контрреволюционных партий, у буржуазии и помещиков, просто не было для этого сил, о чем явно свидетельствует провал попыток Каледина организовать русскую Вандею на Дону.
В условиях надвигающегося нового системного кризиса мировой капиталистической системы объединение левых сил именно на революционной основе важно как никогда для будущего успеха революции. Оно вдвойне важно в силу тотального господства оппортунизма и теоретического разброда в левом лагере. Настолько, что возникает вопрос: существует ли левое движение вообще?
Объективные условия, казалось бы, благоприятствуют. Оправданием меньшевиков и эсеров 100 лет назад была ссылка на буржуазный характер революции в России. Сейчас, казалось бы, эта ссылка не работает, в силу того, что задачи буржуазной революции давно выполнены. Но … выше уже говорилось о «марксистских» защитниках «революции» на майдане. А у России уже много лет слышалось то от КПРФ, то от «большевиков» а-ля Хабарова, что у нас на первом месте должна быть национально-освободительная борьба. Это опять вопрос борьбы с оппортунизмом. А потому важно объединение всех революционеров-интернационалистов, как бы ни было их мало, для совместной деятельности (пусть и оставаясь в разных партиях) и вытеснения вышеуказанных революционеров. Чтобы в следующий раз взятие власти пролетариатом произошло не столь поздно и не только в одной стране. Чтобы в следующий раз одна половина левых сил не начала гражданскую войну против другой.
Тогда в 1917 году большевики выступали за переход власти к Советам и тогда, когда в большинстве там были меньшевики и эсеры. Т.е. за передачу власти пролетариату, чтобы уже внутри этой власти отстаивать свою точку зрения. Передача власти революционному классу - главная задача.
Вопрос о собственности
«Во всех этих движениях они (коммунисты – прим. автора) выдвигают на первое место вопрос о собственности, как основной вопрос движения, независимо от того, принял ли он более или менее развитую форму» (К. Маркс, Ф. Энгельс, Соч., т. 4, стр. 459). Это базовое положение, заложенное еще в коммунистическом «Манифесте», давно оставлено пылиться на полке подавляющим большинством именующих себя марксистами. Для них как некая азбучная истина преподносится требование огосударствления собственности, а, следовательно, вопрос закрыт. Однако …
«Но ни переход в руки акционерных обществ, ни превращение в государственную собственность не уничтожают капиталистического характера производительных сил... Современное государство, какова бы ни была его форма, есть по самой своей сути капиталистическая машина, государство капиталистов, идеальный совокупный капиталист. Чем больше производительных сил возьмет оно в свою собственность, тем полнее будет его превращение в совокупного капиталиста и тем большее число граждан будет оно эксплуатировать. Рабочие останутся наемными рабочими, пролетариями. Капиталистические отношения не уничтожаются, а, наоборот, доводятся до крайности, до высшей точки» (К. Маркс, Ф. Энгельс, Соч., т. 20, стр. 289-290).
А в программе немецкой социал-демократии 1891 г. с поправкой Энгельса был такой пункт: «Социал-демократическая партия не имеет ничего общего с так называемым государственным социализмом, системой огосударствления в фискальных целях, которая ставит государство на место частного предпринимателя и тем самым объединяет в своих руках силу экономической эксплуатации и политического угнетения рабочего» (там же, т. 22, стр. 623).
Нестыковка получается. Мы стремимся к бесклассовому обществу, а в результате предложенного решения вопроса о собственности получаем «капиталистические отношения … доведенные до крайности», а «рабочие остаются наемными рабочими». Еще интереснее становится, когда мы вспоминаем о том, что при коммунизме государства не будет вообще, оно отомрет:
«Итак, государство существует не извечно. … Классы исчезнут так же неизбежно, как неизбежно они в прошлом возникли. С исчезновением классов исчезнет неизбежно государство. Общество, которое по-новому организует производство на основе свободной и равной ассоциации производителей, отправит всю государственную машину туда, где ей будет тогда настоящее место: в музей древностей, рядом с прялкой и с бронзовым топором» (т. 21, стр. 173).
Естественно, пролетариат, которому суждено своей революцией проложить дорогу коммунизму, должен будет новой системой политической власти и собственности обеспечить этот процесс отмирания. Ленин пишет: «Пролетариату нужно государство - это повторяют все оппортунисты, социал-шовинисты и каутскианцы, уверяя, что таково учение Маркса, и «забывая» добавить, что, во-первых, по Марксу, пролетариату нужно лишь отмирающее государство, т. е. устроенное так, чтобы оно немедленно начало отмирать и не могло не отмирать… Трудящимся нужно государство лишь для подавления сопротивления эксплуататоров, а руководить этим подавлением, провести его в жизнь в состоянии только пролетариат, как единственный до конца революционный класс, единственный класс, способный объединить всех трудящихся и эксплуатируемых в борьбе против буржуазии … (В.И. Ленин, ПСС, т. 33, стр. 24).
Выходит, отдаем собственность отмирающему институту, который будет эксплуатировать граждан в качестве «совокупного капиталиста»? Что-то тут не так. Это тем более «не так», что «доведенные до крайности капиталистические отношения» неизбежно порождают классы, соответствующие этим отношениям. И тот класс, который будет выполнять роль капиталиста, разумеется, никогда добровольно не захочет со своей властью и собственностью расстаться. Логично, что роль «совокупного капиталиста» Энгельс в приведенной цитате отводил государству, т.е. его аппарату – государственной бюрократии. Народ Советского Союза заплатил кровавую цену за забвение этого положения. Опираясь на государственную собственность этот «совокупный капиталист» задушил диктатуру пролетариата, ликвидировал Советскую власть, а в 1991 году, говоря словами известного литературного и киногероя, «взял все да поделил» - страну и государственную собственность.
Никого не должны вводить в заблуждения слова «советской» конституции о якобы «общенародной собственности» в СССР. В 1936 г. Троцкий писал: «… государственная собственность превращается в социалистическую по мере того, как перестает быть государственной. И наоборот: чем выше советское государство поднимается над народом, чем свирепее противопоставляет себя как хранителя собственности, тем ярче оно само свидетельствует против социалистического характера государственной собственности» (Л. Троцкий, «Преданная революция», НИИ Культуры, М., 1991, стр. 196-197). В той же книге Троцкий указывает, что новая конституция, представленная в то время на «всенародное обсуждение» означает «юридическую ликвидацию диктатуры пролетариата» (там же, стр. 216). Можно только поражаться, с каким упрямством великий революционер продолжал утверждать, что в СССР защищает пролетарские формы собственности. Его понять можно: он до конца не хотел признавать факт победы контрреволюции. Непонятна позиция его сегодняшних последователей, продолжающих настаивать на «рабочей» природе СССР.
Большевистская революция оказалась в чрезвычайно трудном положении. Совершив руками диктатуры пролетариата буржуазную революцию, она должна была сохранить пролетарскую власть до победы революции за рубежом. Понятно, что в условиях изолированности, да еще при резко ослабленном в ходе войны рабочим классом, делать это приходилось почти исключительно методами надстройки. Все последние ленинские статьи конца 1922-го т начала 1923-го пронизаны одной мыслью: продержаться до победы социализма в развитых странах, сохранить партию от раскола и падения. Предлагается: расширить состав ЦК и ЦКК и Рабкрина за счет рабочих от станка, максимально сократить бюрократический аппарат:
«Мы должны постараться построить государство, в котором рабочие сохранили бы свое руководство над крестьянами, доверие крестьян по отношению к себе и с величайшей экономией изгнали бы из своих обобществленных отношений всякие следы каких бы то ни было излишеств. Мы должны свести наш госаппарат до максимальной экономии. Мы должны изгнать из него все следы излишеств, которых в нем осталось так много от царской России, от ее бюрократическо-капиталистического аппарата» (ПСС, т. 45, стр. 404-405).
Наконец, отдельное внимание уделено персональному руководству партии, и с особой настойчивостью предложено переместить Сталина с поста генерального секретаря. Практически ничего из перечисленного не было сделано. Не удивительно. Производственные отношения государственного капитализма чрезвычайно быстро оформили интересы правящей бюрократии, которые решили строить свой «социализм». Логично, ведь базис определяет надстройку, а не наоборот. Тем не менее, Ленин указал и те шаги в базисе, которые действительно ведут к социализму. Это его статья «О кооперации», которую сейчас многие «марксисты» представляют как некое отступление, связанное с крестьянским большинством населения России. Однако все совсем не так.
«В самом деле, власть государства на все крупные средства производства, власть государства в руках пролетариата, союз этого пролетариата со многими миллионами мелких и мельчайших крестьян, обеспечение руководства за этим пролетариатом по отношению к крестьянству и т. д. - разве это не все, что нужно для того, чтобы из кооперации, из одной только кооперации, которую мы прежде третировали, как торгашескую, и которую, с известной стороны, имеем право третировать теперь при нэпе так же, разве это не все необходимое для построения полного социалистического общества? Это еще не построение социалистического общества, но это все необходимое и достаточное для этого построения» (там же, стр. 370).
Итак, Ленин собирается строить социализм «из одной только кооперации». Сам придумал? Нет, все это есть и у основоположников марксизма. Из третьего тома «Капитала»: «Кооперативные фабрики самих рабочих являются, в пределах старой формы, первой брешью в этой форме, хотя они всюду, в своей действительной организации, конечно, воспроизводят и должны воспроизводить все недостатки существующей системы. Но в пределах этих фабрик уничтожается противоположность между капиталом и трудом (здесь и далее выделено мной - Ю.Н.), хотя вначале только в такой форме, что рабочие как ассоциация являются капиталистом по отношению к самим себе, т.е. применяют средства производства для эксплуатации своего собственного труда. Они показывают, как на известной ступени развития материальных производительных сил и соответствующих им общественных форм производства с естественной необходимостью из одного способа производства возникает и развивается новый способ производства. ...Капиталистические акционерные предприятия, как и кооперативные фабрики, следует рассматривать как переходные формы от капиталистического способа производства к ассоциированному, только в одних противоположность устранена отрицательно, а в других - положительно" (К. Маркс, Ф. Энгельс, Соч., т.25, ч. I, стр.483-384)».
Чрезвычайно важный момент:
1) переход к социализму представляет собой разрешение противоречия между трудом и капиталом;
2) первоначальной формой разрешения такого противоречия является коллективная (не государственная!) фабрика, из которой и «возникает и развивается новый способ производства»;
3) передача в руки рабочего государства крупнейших средств производства (как сейчас говорят «естественных монополий») неизбежна и необходима, как по политическим (отнятие средств производства у буржуазии), так и по экономическим причинам - на то они и «естественные монополии», что ими можно управлять только в интересах всего общества; но на этих государственных предприятиях не уничтожается противоречие между трудом и капиталом, здесь, как пишет Энгельс, «Рабочие останутся наемными рабочими, пролетариями. Капиталистические отношения не уничтожаются, а, наоборот, доводятся до крайности, до высшей точки» (К.Маркс, Ф.Энгельс, Соч., т. 20, стр. 290).
«Новый способ производства» возникает не из государственного сектора, где «доводятся до крайности» капиталистические противоречия, а из коллективной фабрики, где эти противоречия «уничтожаются». Не расширение госсектора ведет к социализму, а его отмирание (вместе с государством) в процессе растущей кооперации между коллективными предприятиями. Создавая самоуправляемые структуры, создавая кооперативные сети, эта «кооперация кооперативов» берет постепенно под свой, не государственный, а действительно общественный контроль и «естественные монополии», отбирая их у государства, лишая государственную бюрократию последней опоры, избавляя государственных рабочих от их положения наемных работников (пусть и имеющих широчайшие права после установления диктатуры пролетариата, включая рабочий контроль над производством), доводя до конца уничтожение противоречий капитализма. Как пишет Маркс в «Гражданской войне во Франции» «кооперативное производство не должно оставаться пустым звуком или обманом, ... оно должно вытеснить капиталистическую систему, ... объединенные кооперативные товарищества организуют национальное производство по общему плану» (там же, т. 17, стр. 346-347).
В последнем и ключ к вопросу отмирания государства и рыночных отношений. Внутри кооператива нет необходимости устраивать рыночные отношения между его членами. Кооперируя кооперативы между собой, формируя кооперативные сети, мы будет расширять и пространство нерыночных отношений, развивая отношения прямого обмена. Шаг за шагом по мере того, как трудящиеся будут вырабатывать навыки по совместному управлению производством во все более широком масштабе. До того момента, когда «объединенные кооперативные товарищества» не «организуют … производство по общему плану» во всемирном масштабе, превратив мировую экономику в единую фабрику. Таков естественноисторический процесс перехода к коммунизму.
В заключение о еще одном возражении противников кооперации. Ссылка на цитату Энгельса: «Что при переходе к полному коммунистическому хозяйству нам придется в широких размерах применять в качестве промежуточного звена кооперативное производство, - в этом Маркс и я никогда не сомневались. Но дело должно быть поставлено так, чтобы общество - следовательно, на первое время государство - сохранило за собой собственность на средства производства и, таким образом, особые интересы кооперативного товарищества не могли бы возобладать над интересами общества в целом» (там же, т.36, стр.361).
Все, что выловили противники кооперации из этой цитаты, это только, что «государство сохранило за собой собственность на средства производства». Все! Даже само требование широкого применения кооперативного производства игнорируется. Есть и другой вопрос. Энгельс пишет «на первое время государство». А дальше? Наконец, есть общий научный подход, а есть прогноз на будущее и попытка обрисовать будущие действия. Именно к последнему относится указание Энгельса. И есть историческая практика, которая уточняет эти действия. Конкретная практика заставила Ленина обратить чрезвычайное внимание на кооперацию. При этом по поводу собственности он написал: «власть государства на все крупные средства производства, власть государства в руках пролетариата». Т.е. уже тогда не ставилось требование всеобщего огосударствления. Нам же, после опыта сталинизма, вдвойне и втройне надо обезопасить себя от опасности со стороны бюрократии. Надо говорить о сути: в чем была причина слов Энгельса? В опасении коллективного эгоизма кооперативов. Но этот вопрос снимается передачей собственности в руки не отдельных кооперативов, а в руки кооперативной сети. Это отдельный капиталист заинтересован в подавлении конкурента с одновременным расширением собственного производства и увеличением числа наемных работников. У работников кооперативных сетей нет в этом смысла. Каждый отдельный работник все равно (пока еще сохраняются товаро-денежные отношения в обществе) будет зарабатывать столько, сколько заработает своим трудом, не больше. Он, наоборот, заинтересован в преодолении конкуренции и кооперации с другими сетями. Это даст гарантии, что произведенный им товар найдет покупателя на рынке. Так что лучше ему просто разделить с другими задачи по производству тех или иных продуктов производства, что, в силу ликвидации конкуренции, позволит намного увеличить их производство даже при одновременном сокращении продолжительности рабочего времени.
Как указывает Ленин, марксисты критиковали старых кооператоров по одной причине: те строили свои планы, игнорируя необходимость взятия власти пролетариатом. Предыдущие пункты этой статьи явно говорят, что мы не страдаем этим недостатком. Наши же критики из троцкистского лагеря предлагают решить проблему бюрократии посредством «рабочей демократии». Это все прекрасно, и мы всеми руками «за», но фундаментальным положением марксизма является то, что базис определяет надстройку, а не наоборот.
А потому сами по себе Советы и рабочая демократия не обеспечат сохранение власти трудящихся без создания экономического сектора, находящихся под их контролем, но вне контроля бюрократии. Сектора, в котором будет разрешено противоречие между трудом и капиталом. Да и сами Советы, формирующиеся по производственному принципу, получат материальную базу именно благодаря собственности трудовых коллективов.
Революционное пораженчество
Многое можно упомянуть в качестве уроков революции. Но нельзя не упомянуть этот.
Революционное пораженчество стало той лакмусовой бумагой, которая проверила в первую мировую войну на вшивость тогдашнюю социал-демократию, да и революционеров всех направлений вообще.
Лозунг революционного пораженчества – это не просто некий моральный принцип, призванный продемонстрировать нашу нелюбовь к правящему режиму своей страны или нашу верность интернационализму. Это необходимое условие для свержения капитализма, которое возможно только во всемирном масштабе. И именно сейчас этот лозунг как никогда актуален. Человечество разделено на национальные капиталистические государства, правящие группировки которых враждуют между собой за рынки сбыта и сферы влияния. Эти правящие группировки нуждаются в поддержке своего населения в этой вражде и одновременно в том, чтобы это население направляло свое недовольство не против них, а против какого-либо иного «врага». Средство известно: национализм, патриотизм. Особенно активно оно используется в период войны или в близкой к военной обстановке. Наглядный пример – нынешняя Украина, Впрочем, другие страны, включая США и Россию, не слишком отстают.
Это средство не раз губило революционное движение. Наглядное свидетельство – две мировые войны. В первую мировую испытание выдержала лишь партия большевиков, да небольшие группы в других партиях. Подавление коммунистического движения сталинизмом и фашизмом привело к тому, что во второй мировой слышны были лишь голоса отдельных интернационалистов. Пролетарские организации, не только сталинистские, но и троцкистские, стали на сторону антигитлеровской коалиции, т.е. на сторону одной из империалистических группировок, под предлогом защиты «социализма» или «рабочего государства» в СССР. В итоге капитализм, через кровавую бойню, унесшую 60 млн. жизней, смог временно разрешить свои внутренние противоречия, обеспечив еще несколько десятилетий своего развития. Войны, порожденные этим «мирным» периодом унесли еще порядка 23 млн. человеческих жизней.
Нынешний кризис на Украине практически намертво заморозил активность и без того едва дышащих «коммунистических» партий и групп на территории СНГ. Даже тех, кого принято было считать интернационалистами. Они либо замолчали, либо заняли сторону одного из империалистических лагерей, прозападного майдана или пророссийского антимайдана, т.е. США или РФ.
Капиталистическая система вновь вступает в системный кризис, еще более масштабный, чем столетие назад. Как всегда этот кризис будет развиваться неравномерно в разных странах. В военных условиях или в условиях острого межимпериалистического противостояния он будет приобретать наиболее острые формы в странах, терпящих военное поражение, попавшие в жестокий кризис в результате санкций и блокад и т.д. И именно в этих странах будет громче всего слышна ура-патриотическая риторика и обвинения интернационалистов в «предательстве». На деле предательством будет отказ от революционного пораженчества, ибо это будет отказ от революции именно тогда, когда для нее созревают условия. Против обвинений в предательстве, мы отвечаем следующее: а) Революционное пораженчество никогда не означало желание победы, а тем более помощь противнику «своего» капитализма – именно в этом нас чаще всего обвиняют. Оно означает лишь использование его поражений с целью свержения буржуазного правительства силами революционного пролетариата. Оставляя за последним право на ведение революционной войны после взятия власти. б) Этот принцип верен для пролетариата всех воюющих сторон. Или «критики» считают, что в случае войны, скажем России и США, американские революционеры должны пойти в армию РФ, а российские – в армию США? Мы революционные пораженцы, потому что именно в странах, терпящих поражения и неудачи, чаще всего возникают революционные ситуации, и мы обязаны их использовать, чтобы положить конец и капитализму и его войнам.
Кстати, маленькая ремарка. Уже сто лет раздается вой со стороны наших противников против «предателей» большевиков, «немецкого золота», «немецких агентов» Ленина и Троцкого и т.д. Ирония судьбы состоит в том, что в ходе гражданской войны абсолютно все антибольшевистские правительства существовали только благодаря поддержке извне, как со стороны Германии, (Украина, Финляндия, Прибалтика, Дон при Краснове), так и Антанты (все остальные). Если учесть, что на Парижской конференции декабря 1917 г. «доблестные союзники» России поделили нашу страну на сферы влияния после предстоящего ее раздела, то именно поражение Советской власти и привело бы к развалу страны еще тогда. Победа большевиков, предложивших народам России новую форму объединения – союз пролетарских республик – обеспечила сохранение единства страны. Так кто предатель, господа?!
Уничтожение диктатуры пролетариата сталинской контрреволюцией предопределило и будущий развал страны в 1991-м.
Единственную верность, которую мы провозглашаем, и предательство которой считаем недопустимым – это верность пролетарскому интернационализму. Пролетарии всех стран, соединяйтесь!
(1) "Современный этап экономического развития капитализма и будущий глобальный кризис", "Мировая революция" № 1, октябрь 2001
"Что представляет собой сегодняшний кризис", "Мировая революция" № 13, апрель 2010
(2) "Благородное лицемерие", август 2009
«Мировая революция» №21, октябрь 2017