ПРЕДЫДУЩАЯ
ГЛАВА

Часть I
(продолжение)

    Начало рабочего движения в Испании относится к 40-м годам XIX в., пока лишь в форме создания обществ взаимопомощи. Его центром в первую очередь была Каталония. К этому же периоду относится и начало социалистической пропаганды. В 1845 г. в Мадриде начал выходить журнал “Ла Атраксьон”, стоявший на позициях утопического социализма.
    Это был период реакции, но ждать социальных потрясений пришлось недолго. Испания той эпохи была богата революциями, которые начинались и заканчивались военными мятежами. Так было и во время революций 1854 г. и 1856 гг. Теперь, однако, на них накладывалась и деятельность рабочего класса. В 1854 г. рабочие Каталонии создают свою первую самостоятельную организацию – Союз классов – объединение рабочих ассоциаций, насчитывающее 24 тыс. членов. В целом же рабочие идут еще за буржуазными республиканцами, и в июле 1856 г. они повторяют судьбу своих западноевропейских братьев по классу 1848 года. Рабочие отряды, возглавляемые тореадором Пучете, занимают ряд районов Мадрида, поддерживая восстание ведомой либеральной буржуазией национальной гвардии против назначения консервативного правительства генерала О‘Доннеля. Но, напуганные решительностью рабочих, буржуазные “борцы за свободу” на следующий же день покидают баррикады и распускают по домам национальную гвардию, оставляя правительству возможность раздавить рабочих: ”С одной стороны, имеется современная промышленность и торговля, естественная руководительница которых, буржуазия, питает отвращение к военному деспотизму; с другой стороны, как только она начинает борьбу против этого деспотизма, в борьбу вступают сами рабочие – и требуют причитающейся им доли плодов победы. Испуганная последствиями союза, навязанного ей таким образом против ее воли, буржуазия вновь отступает под защиту пушек ненавистного деспотизма”¹. Такую классовую диспозицию описывает Маркс для Испании 1856 г. Такой она, по сути, останется и в 1936 г., когда сталинисты будут настойчиво искать революционных представителей среди той самой испанской буржуазии, которая продемонстрировала отсутствие таковых за 80 лет до этого!
    Другим важнейшим центром революции 1856 г. была Барселона. Но здесь рабочие учли печальный опыт Мадрида: “Заслуживает внимания тот факт, что если в Мадриде … пролетариат был предан и покинут буржуазией, то барселонские ткачи объявили с самого начала, что они не хотят иметь ничего общего с движением, начатым эспартеристами², и потребовали провозглашения республики. Когда им было в этом отказано, они … остались пассивными зрителями сражения, которое, таким образом, было проиграно, ибо судьба всех восстаний в Барселоне решается двадцатью тысячами ее ткачей”³. В первый раз в истории “испанская революция утратила не только свой династический, но также и свой военный характер”⁴.
    Отсталость страны сдерживала развитие рабочего движения: в середине 60-х годов XIX века на 16 млн. человек населения приходилось немногим более 200 тыс. промышленных рабочих⁵. Наступившая после поражения революции реакция также этому не способствовала. Зато острота социальных проблем немало способствовала боевитости испанских пролетариев. В 1865 г. в Барселоне собрался первый рабочий конгресс Каталонии. Но только в 1868 г. незадолго до начала новой революции была образована испанская секция Международного Товарищества Рабочих – I Интернационала. Ее представитель участвовал в работе III Конгресса Товарищества в Брюсселе в сентябре того же года. А через пять дней после завершения его работы, 18 сентября 1868 г. началось восстание в Кадиксе, которое за считанные дни охватило всю страну, – началась революция. Создалась благоприятнейшая ситуация для распространения революционных идей в пролетарской и мелкобуржуазной среде. В Барселоне начала выходить газета “La Federacion” (“Федерация”) – орган испанской секции Интернационала. Вскоре появились и другие издания.
    Отсталость Испании крайне способствовала распространению разного рода мелкобуржуазных идеологий. Совершенно не случайно, что анархизм получил такое распространение в Испании и посредством мелкобуржуазных слоев общества смог занять ведущее положение в рядах рабочего класса, положение, которое сохранялось до самой победы франкизма. В то же время практически нетронутые в политическом и идеологическом отношении пролетариат и его союзники были крайне предрасположены в этот момент к революционной агитации, и если бы сторонники Маркса в Интернационале сразу бы смогли занять прочное положение в создаваемых испанских секциях, соотношение сил в последующие годы могло быть существенно другим, что имело бы и заметное влияние на ход испанской революции. В этом плане субъективный фактор в лице Бакунина и его соратников и фактор временной – они появились сразу после начала революции (и это не было результатом их расторопности, их организация вообще только что перед этим возникла) – существенно сказались на соотношении сил в рабочем движении Пиренейского полуострова. Испания стала практически единственной страной в Европе, где анархизм надолго встал во главе рабочего движения, с самыми печальными последствиями для последнего.
    Михаил Бакунин, человек чрезвычайно одаренный, крайне радикальный и обладавший неистощимой энергией, не мог, однако, похвалиться строгими научными взглядами на общество. Прирожденный бунтарь, проповедовавший неограниченную свободу коммун и других ассоциаций трудящихся и немедленную отмену государства, он весьма туманно представлял себе как к этому прийти, уповая то на стихийный бунт, то на всеобщую стачку, отвергая всякую политическую деятельность рабочих. Это непонимание, как и личные качества характера, толкали его к многочисленным попыткам немедленно воплотить свою мечту в жизнь, не взирая ни на какие обстоятельства. То же самое можно сказать и по поводу выбора им союзников для достижения этой цели. Метаясь между различными представителями радикального буржуазного и мелкобуржуазного лагеря, он принимает участие в I конгрессе Лиги мира и свободы в сентябре 1867 г. Здесь было немало известных деятелей либерального и демократического толка. От Луи Блана до Виктора Гюго и Гарибальди. Бакунин рассчитывал, что сможет использовать эту организацию для пропаганды идей созданного им тремя годами ранее “Интернационального братства”. Принятый в состав постоянного комитета Лиги, он намеревался стать ее теоретиком. Вскоре, однако, его постигло разочарование: “Он убедился в том, что Лига остается незначительным обществом, и что входящие в ее состав либералы видят в ее конгрессах лишь средство сочетать увеселительную поездку с высокопарными речами, между тем как Интернационал, наоборот, растет с каждым днем”⁶. Тогда он решил сделать ставку на Интернационал.
     В июле 1868 г. его принимают в члены Женевской секции Товарищества. Одновременно по его настоянию комитет Лиги обращается к Интернационалу с предложением о создании наступательного и оборонительного союза. Но Брюссельский Конгресс отверг это предложение, что вызвало гнев по адресу Бакунина, уязвленного президента Лиги профессора Густава Фогта. Провалилась и попытка навязать Лиге социалистическую (в бакунинском понимании) программу, требующую “уравнения классов и индивидуумов”.
     “К стыду своему, я участвовал в этой буржуазной лиге и в продолжение целого года имел глупость не отчаиваться обратить ее к принципам социализма”⁷, - так позднее он сам резюмирует итог своей деятельности. Потерпев поражение, Бакунин с небольшой группой сторонников оставляет Лигу и создает Международный Альянс социалистической демократии.
     Со второй попытки он входит своей организацией в Интернационал, обязуясь распустить Альянс и превратить его секции в секции Интернационала. Маркс и Генеральный Совет Международного Товарищества приняли секции Альянса в Интернационал. Этому способствовало и письмо Бакунина Марксу, где он недвусмысленно заявлял следующее “Мой старый друг!”… Лучше, чем когда-либо … я понимаю теперь, как был ты прав, выбрав, – и нас приглашая за тобой следовать, – большую дорогу, осмеивая тех из нас, которые блуждали по тропинкам национальных или чисто политических предприятий. Я делаю теперь то дело, которое ты начал уже более двадцати лет назад … я не знаю теперь другого общества, другой среды, кроме мира рабочих. Моим отечеством будет теперь Интернационал, одним из главных основателей которого ты являешься. Ты видишь, следовательно, дорогой друг, что я – твой ученик, и я горжусь этим”⁸. При всей искренности этих слов “ученик”, однако, так и не понял законов общественного развития, установленных его учителем. Он оставался вполне уверенным, что можно совместить признание правоты марксизма и свою концепцию социальной революции и отмены государства⁹. В то же время его неистощимый темперамент требовал немедленных действий, для чего нужна была крепкая и авторитетная организация, нужно было подчинить себе Интернационал.
     Бакунинцы не сдержали обещание. Альянс не был распущен. Более того, вовсю действовала его тайная организация¹⁰. Под крики обвинений в авторитарности, эта тайная организация стремилась путем различных махинаций подчинить ставленникам Бакунина те или иные секции Интернационала. При этом она сама по своей централизации и авторитарности настолько превосходила Интернационал, что Маркс и Энгельс назвали ее “настоящим иезуитским орденом”¹¹. Такая политика вызывала естественное возмущение, когда о ней становилось известно. Кроме того, заявившие при вступлении, что разделяют идеи Интернационала, члены Альянса начали пропаганду (уже от имени Интернационала) идей, прямо им противостоящим и, в первую очередь, неучастие рабочих в политической деятельности, что прямо противоречило Уставу Международного Товарищества. Бакунисты активно использовали имя и авторитет Интернационала, как для вербовки новых членов Альянса, так и для пропаганды своих взглядов, демонстрируя то крайнюю революционность, сопровождаемую обвинениями марксистов в “предательстве”, то откровенно буржуазно-либеральные выверты. Чего стоит, например, воззвание “К секциям Интернационала”, составленном видными бакунистами Дж. Гильомом и Г. Бланом 5 сентября 1870 г., в ходе франко-прусской войны, на следующий день после провозглашения республики. В воззвании новоиспеченная буржуазная республика именовалась “олицетворением европейской свободы”, а членам Интернационала предлагалось формировать отряды добровольцев на ее защиту¹².
     Разрыв был неминуем. Он произошел на Гаагском конгрессе Интернационала (2-7 сентября 1872г.), когда из его рядов были исключены Бакунин и Гильом. Действия бакунистов, наступивший в Европе период реакции, процесс формирования национальных рабочих партий и перенесение местопребывания Генерального Совета в Нью-Йорк, все это вместе резко ослабили Интернационал, который в 1876 г. был распущен. Анархистский Интернационал поначалу выглядел несколько прочней, но, в конце концов, его постигла та же участь. Со смертью Бакунина в 1876 г. (точнее даже после отхода его от активной деятельности в 1874 г. после провала восстания в Болонье) потеряла смысл и тайная организация Альянса. Но два политических течения, вышедших из раскола 1872 г., продолжают свою жизнь и по сей день.
     Как уже было сказано, наибольших успехов анархизм, вначале в лице Альянса, достиг в Испании. В октябре 1868 г. сюда прибывает Джузеппе Фанелли, архитектор по профессии, революционер по призванию, товарищ Гарибальди по оружию, соратник Бакунина сначала по “Интернациональному братству”, затем по Альянсу, а с 1865 г. член итальянского парламента. Он получил рекомендательное письмо от своего духовного вождя к депутату кортесов Гарридо, который свел его с буржуазными республиканцами и рабочими. Фанелли не знал ни одного слова по-испански, а среди участников его первой встречи с рабочими (в основном рабочие типографий) был лишь один говоривший по-французски. Тем не менее, успех был чрезвычайный.
    Первые новообращенные анархисты, рабочие, преподаватели или студенты, превращались, порой, в странствующих пропагандистов. Наиболее благодарным местом их деятельности была Андалузия с многочисленным слоем мелкоземельных и безземельных крестьян-поденщиков. Передвигаясь от деревни к деревне, проповедники анархизма учили крестьян грамоте, проповедовали воздержание от употребления мяса и алкоголя, верность своим супругам, вели беседы о вредном влиянии кофе и табака, переходя постепенно к идеалам анархии и свободы.
        Вскоре начались и раздоры в местных секциях Интернационала. Но, так или иначе, ряды сторонников Бакунина быстро росли и в 1873 г. по всей Испании их было уже около 50 тысяч¹³.
      Этому очень способствовало то, что Альянс и здесь активно прикрывался именем Интернационала. Маркс и Энгельс так описывают один из этапов развития конфликта, возникшего из-за тайной деятельности Альянса: “На конференции испанских секций Интернационала в Валенсии (в сентябре 1871 г.) делегаты Альянса, бывшие, как всегда, и делегатами Интернационала, окончательно оформили организацию своего тайного общества на Иберийском полуострове. Большинство из них, полагая, что программа Альянса тождественна с программой Интернационала, что эта тайная организация существует повсюду, что вступление в нее является чуть ли не долгом, и что Альянс добивается дальнейшего развития Интернационала, а не подчинения его себе, постановило, что все члены Федерального Совета должны быть в него посвящены. Как только Мораго, не осмелившийся до тех пор вернуться в Испанию, узнал об этом факте, он поспешно приехал в Мадрид и обвинил Мора в “желании подчинить Альянс Интернационалу”, что противоречило целям Альянса. Чтобы придать вес этому мнению, он дал Меса в январе следующего года прочитать письмо Бакунина, в котором тот развивал макиавеллевский план господства над рабочим классом”. Далее они приводят отрывок из заявления Хосе Меса, члена Испанского федерального совета Интернационала, от 1 сентября 1872 г. на имя Гаагского конгресса, в котором он так говорит об этом плане: “Альянс должен с виду существовать внутри Интернационала, в действительности же стоять несколько в стороне от него, чтобы лучше наблюдать и руководить им. По этим соображениям члены, входящие в советы и комитеты секций Интернационала, должны в секциях Альянса быть всегда в меньшинстве”¹⁴.
    После раскола на Гаагском конгрессе бакунисты остались в Испании в большинстве. Федеральный совет испанских секций Интернационала по требованию руководства Альянса в Швейцарии, созвал съезд 25 декабря 1872 г. в Кордове, хотя он должен был состояться лишь в апреле следующего года. На съезде присутствовали представители 36 федераций из 101, которые имелись в стране согласно сведениям Федерального совета. Тем не менее, он действовал так, как будто представлял все секции. Съезд отверг решения Гаагского конгресса, так же, как и Устав Испанской федерации, выработанный и принятый на предыдущих форумах. Новая национальная анархистская организация, существующая отдельно от секций марксистского Интернационала, была, таким образом, официально оформлена.
    Восстановление секций Интернационала на марксистской основе началось с Мадрида. Еще в июне 1872 г. члены Альянса добились исключения из Мадридской федерации членов редколлегии газеты “Emancipacion”¹⁵, обвинив их “в измене делу пролетариата под тем предлогом, что, требуя конфискации имущества расхитителей государственного достояния, они признают тем самым частную собственность”. Среди исключенных были Поль Лафарг и Пабло Иглесиас – будущий основатель Социалистической партии. Поводом послужила редакционная статья “Революционная информация”, опубликованная в “Emancipacion” № 51 от 1 июня 1872 г., где ее авторы требовали конфискации (“на другой день после революции”) имущества не только “министров, генералов, административных чиновников, должностных лиц, мэров и т.д.”, но “также всех тех политических деятелей, которые, не занимая государственных постов, жили под крылышком правительств, поддерживая их в кортесах и прикрывая их беззакония маской мнимой оппозиции”¹⁶. На деле анархистов испугало именно это последнее, они боялись, что это оттолкнет республиканцев, с которыми бакунисты активно сотрудничали. “Изменники” создали Новую мадридскую федерацию, принятую в Интернационал в качестве самостоятельной организации. После съезда в Кордове верные Интернационалу федерации были восстановлены и в других городах. Вскоре был создан и новый Федеральный совет с местопребыванием в Валенсии. Раскол, таким образом, был оформлен и с этой стороны.
 

 

Примечания 

1.      К. Маркс, Ф. Энгельс, Соч., т. 12, стр. 43.
 

2.      Эспартеристы – сторонники генерала Бальдомеро Эспартеро (1793-1879), политического деятеля, лидера партии прогрессистов, регент Испании (1841-1843), глава правительства (1854-1856).
 

3.      К. Маркс, Ф. Энгельс, Соч. т. 12, стр.46.

4.       Там же, стр. 48.

5.      «Новая История», под. ред. Е.В. Тарле, А.В. Ефимова, Ф.А. Хейфец, Государственное Социально-экономическое издательство, М., 1939, стр. 528.

6.      К. Маркс, Ф. Энгельс, Соч., т. 18, стр. 331.

7.      Пирумова Н.М. «Бакунин», изд-во «Молодая гвардия», М., 1970, стр. 266.

8.      Ф. Меринг «Карл Маркс. История его жизни», Политиздат, М., стр.385.

9.      То, что признание авторитета Маркса, сделанное Бакуниным в письме к нему, не было конъюнктурным, доказывает следующее сравнение его с Прудоном, которое Бакунин сделал позже, в период их ожесточенной борьбы: «Маркс очень серьёзный, очень глубокий мыслитель-экономист. Он имеет то огромное преимущество перед Прудоном, что он реалист, материалист». В другом месте он добавляет: «Он выставил основное положение, что все религиозные, политические и юридические процессы в истории являются не причинами, а следствиями экономических процессов … на долю Маркса выпала честь – дать ей прочное обоснование и положить её в основу всей своей экономической системы. С другой стороны Прудон гораздо лучше понимал и чувствовал свободу». Франц Меринг, анализируя взгляды Бакунина и приведя эти цитаты, так характеризовал самооценку идеолога анархизма: «По отношению к себе самому Бакунин делал из этого сравнения тот вывод, что именно он осуществил высшее единство этих двух систем, развив анархическую систему Прудона, освободив её от всех доктринерских, идеалистических и метафизических придатков и положив в основу её материализм в науке и политическую экономию в истории». – Ф. Меринг, стр. 385 – 386.

10.  Данные о тайной организации Альянса представлены во II и XI главах доклада Маркса и Энгельса, при участии П. Лафарга «Альянс социалистической демократии и Международное Товарищество Рабочих», опубликованном по постановлению Гаагского конгресса Интернационала – см. К. Маркс, Ф. Энгельс, Соч., т. 18, стр. 331 – 342, 439 – 452.

11.  К. Маркс, Ф. Энгельс, Соч., т. 18, стр. 342.

12.  К. Маркс, Ф. Энгельс, Соч., т. 17, стр. 724.

13.  Hugh Thomas, “La guerre d’Espagne” Édinions Robert Laffont, S.A., Paris, 1985, р. 48.

14.  К. Маркс, Ф. Энгельс, Соч., т. 18, стр. 359 – 360.

15.  “La Emancipacion” («Освобождение») – еженедельная газета, орган мадридских секций Интернационала, выходила в Мадриде с 1871 по 1873 год; в сентябре 1871 – апреле 1872г. орган Испанского федерального совета; вела борьбу с анархистским влиянием в Испании.

16.  К. Маркс, Ф. Энгельс, Соч., т.18, стр.364.     

 

СЛЕДУЮЩАЯ ГЛАВА