Юрий Назаренко

Испанская революция и предательство сталинизма
(продолжение)

предыдущая
глава

Часть 1
(продолжение)

Колониальный и национальный вопрос

   Утрата колоний в 1898 г. больно ударила по экономическим интересам и самолюбию испанской буржуазии. Отсталая экономика лишала ее возможности иметь современную армию. Флот, также далеко не современный, был уничтожен американцами, а строительство новой эскадры было начато по закону о военном флоте только в 1908 г. Таким образом, Испания потеряла всякую возможность вести колониальные войны вдали от собственной территории. А раздел мира между тем подходил к концу.
    И все же Испания успела прыгнуть на подножку уходящего поезда колониального разбоя, ухватившись за лежащую напротив ее южного побережья часть Марокко. Издавна ей принадлежали здесь порты Сеута и Мелилья. Она не хотела, чтобы какая-нибудь иная держава утвердилась на противоположном берегу Гибралтара. Испании удалось сыграть на противоречиях главных империалистических хищников. Англия, не желавшая чрезмерного усиления французов в Северной Африке поддержала претензии Мадрида на Северное Марокко. В 1904 г. в англо-французском соглашении, положившем начало Антанте, было предусмотрено разделение Марокко на французскую и испанскую зоны влияния. 30 октября того же года была подписана франко-испанская конвенция включавшая в себя предварительное разграничение этих зон. Окончательное оформление раздела произошло в 1912 г.. Испании, как младшему партнеру досталась территория в 28 тыс. км², Франции – 572 тыс. км². Испанская зона была объявлена протекторатом. Номинально власть принадлежала халифу, представлявшему здесь столь же номинальную власть султана, резиденция которого находилась в Фесе, на территории французского протектората. Халифа, разумеется, назначало испанское правительство. При всей малости полученной территории, ее, однако, вполне хватило для массового и длительного кровопролития, оказавшего немалое влияние на внутриполитическую ситуацию в самой Испании.
   Испанское Марокко обладало богатыми месторождениями железной руды, освоением которых торопилась заняться испанская буржуазия. Коммерческий интерес сочетался с опасением, что, если территория не будет надлежащим образом освоена, Франция предъявит свои претензии и на земли испанского протектората. Было создано испанское общество колонизации, которое скупало земельные участки по мере продвижения оккупационных войск. Однако продвижение было вскоре остановлено. “Неожиданным”препятствием оказались племена рифов, оказавшие упорное сопротивление. Армия попросила подкреплений. Ее численность к сентябрю 1909 г. достигла 40 тыс. человек, но она продолжала терпеть поражения. Ценой больших усилий Испании в 1910 г. удалось расширить зону своего господства в районе Мелильи, а в 1912 г. над основной частью протектората. Но вне ее контроля, фактически, оставалась область Риф.
    Война в Марокко была крайне непопулярна среди испанских трудящихся. Ярким проявлением этого стали события июля 1909 г. в Барселоне, получившие название “трагической недели”. Желая усилить увязшую марокканскую армию, правительство Антонио Мауры объявило призыв 850 резервистов из Каталонии. Радикалы, социалисты и анархисты, до этого находившиеся в постоянном конфликте друг с другом, объединились для организации антивоенной стачки, переросшей затем в восстание. Однако, в условиях отсутствия действенного политического руководства, оно (вопреки надеждам тех, кто видел в нем начало общенациональной революции) свелось к слепому разрушению того, что вызывало особую ненависть трудящихся. Опять запылали церкви. Всего было подожжено (инициаторами чаще всего были радикалы) около пятидесяти зданий религиозного назначения. Армии быстро удалось подавить восстание, около 120 человек было убито. Среди убитых нашли лишь трех священнослужителей: восставшие хотели уничтожить “иллюзии и собственность”, а не человеческие жизни¹.
   Правительство продолжало постепенно наращивать военный контингент в Марокко. После долгого перерыва испанские войска в начале 1921 г. возобновили продвижение вглубь области Риф. В начале июня рифы, возглавляемые Абд аль-Кримом и его братом, перешли в наступление, а в июле нанесли жестокое поражение испанцам под Ануалем; генерал Фернандес Сильвестре, друг короля, был уничтожен вместе со своим штабом. Восточная марокканская армия оказалась в состоянии полного распада. Отряды рифов достигли предместий Мелильи. Общее число жертв, включая гражданских лиц, достигло 15 тыс. человек².
    Общественное мнение было потрясено. Тем более, что после поражения следственная комиссия во главе с генералом Пикассо вскрыло серьезные недостатки при подготовке операции и невообразимую коррупцию. Была также вскрыта причастность короля к подготовке этого, столь катастрофически закончившегося, наступления. Кстати сказать, именно известие о том, что комиссия Пикассо намеревается 20 сентября 1923г. доложить кортесам о результатах своей деятельности, и послужило последним толчком для переворота Примо де Риверы и установления диктатуры.
    Доведя численность своих войск до 70 тыс., испанцы в октябре 1921 г. начинают новое наступление. После долгих и упорных боев в июне 1923 г. колониальная армия терпит поражение на северо-западе Марокко. В июне 1924 г. рифская армия переходит в генеральное наступление. Несмотря на трехкратное численное превосходство (150 тыс. испанцев против 50 тыс. рифов), испанцы терпят все новые поражения. В сентябре1924 г. их ждет сокрушительный разгром в долине р. Лау, а в ноябре их окончательно вытесняют из внутренних районов области Риф. Вновь испанцы остались лишь в районах Сеуты и Мелильи³.
    В 1921 г. под руководством Абд аль-Крима была образована (официально провозглашена в январе 1923 г.) Рифская республика, представлявшая собой военно-политическое объединение 12 племен. Высшая законодательная и исполнительная власть принадлежала выборному Национальному собранию во главе с президентом (эмиром) Абд аль-Кримом. Было образовано правительство в составе 5 человек. Национальное собрание выработало конституцию и приняло “Национальный обет”, которые выдвигали задачи отмены договоров, нарушающих права Марокко, эвакуации испанцев из Рифа (кроме Сеуты и Мелильи с окрестностями), признания мировыми державами независимости Рифского государства, образования республиканско-конституционного правительства и т. д.⁴
   Ситуация в Испанском Марокко всерьез обеспокоила французов, которым и самим пришлось потратить немало сил, чтобы подавить освободительное движение в своей зоне. В 1925 г. было подписано франко-испанское соглашение, в соответствие с которым совместные франко-испанские войска в мае 1926 г. вступили в область Риф. Рифская республика перестала существовать, а Абд аль-Крим был сослан французами на о. Реюньон.
    На претензии французских и испанских политиков и генералов, твердивших о цивилизаторской роли европейских держав, отвечает сержант испанской армии в Марокко Бареа: “В течение первых двадцати пяти лет этого века Марокко было полем сражения, борделем и огромной таверной”⁵. И добавлял: “Цивилизовать Марокко? … Мы, кастильцы, которые не умеют ни читать, ни писать. А кто цивилизует нас? В наших деревнях нет школ …”⁶.
    Марокканцы, как на севере так и на юге, были подавлены, но они готовы были в любой момент подняться вновь, если для этого созреют благоприятные внешние и внутренние условия. Безусловно, испанская революция, если бы она пожелала пойти навстречу чаяниям этого народа, получила бы мощную поддержку (и не только моральную) с его стороны.

* * *

    Национальный вопрос занимал видное место и непосредственно в самой Испании. Задержка в развитии капитализма не позволила народам Пиренейского полуострова слиться в единую нацию с единым языком и культурой. Из 24 млн. населения страны 7 млн. составляли национальные меньшинства⁷. Баски, каталонцы и галисийцы продолжали противопоставлять себя испанцам, в значительной степени сохранили свой язык и серьезные (по крайней мере, для первых двух) сепаратистские или автономистские настроения.
     Из 600 тыс. басков того времени 450 тыс. жили в четырех испанских провинциях: Бискайя, Алава, Гипускоа и Наварра; остальные – во Франции, на северных склонах Западных Пиринеев⁸. Традиционно они обладали некоторой самостоятельностью. Со времен средневековья представительная ассамблея, избранная всем мужским населением старше 21 года, каждые два года собиралась в Бискайе, в Гернике, возле священного дуба, где король или его представитель давал клятву уважать права и свободы басков. Однако централизаторская политика кастильских королей постепенно ограничивала эти права.
   Впервые баски поднялись на их защиту в 30-е годы XIX века. Их пылкий католицизм был использован, чтобы привлечь их в карлистскую армию в ходе одноименных войн. Баски составили костяк армии реакционного лагеря в их войне с либералами. За эти “заслуги” в 1876 году они были лишены и тех свобод, которыми обладали. Эти исторические обстоятельства были дополнительной причиной большей склонности баскских националистов к правому флангу политического спектра.
    Но в этот период как раз началась индустриализация Испании, И Страна Басков играла в этом процессе весьма заметную роль. В начале XX века 45% торгового флота Испании обеспечивалось поставками баскских провинций. В 30-е годы здесь производилось три четверти всей стали, и осуществлялась добыча половины всей железной руды. Треть всех инвестиций в испанскую экономику имело баскское происхождение⁹. Культура и искусство играли в процессе баскского возрождения незначительную роль (в отличие от Каталонии). Ирония состояла еще и в том, что многие лидеры националистов из среднего класса были испаноязычны и с трудом говорили на родном языке.
    Банкиры и крупнейшие промышленники Страны Басков были тесно связаны с испанской олигархией. В то же время мелкобуржуазные слои приняли сторону автономистского движения. В 1906 году была образована Националистическая партия Эускадии. Она была создана на расовой, политической и религиозной основе, которая полностью определяется ее девизом: “Todo para Euzkadi y Euzkadi para Dios” (Все для Эускадии и Эускадия для бога)¹⁰. Ее руководителями в 1936 г., т.е. накануне революции, были юристы Мануэль де Ирухо и Лейзаола, а также промышленник Хосе Антонио Агирре и Лекубе. Крестьянство Басконии включало в себя значительный слой владельцев крепких хуторских хозяйств, было в большинстве своем весьма консервативно и находилось под большим влиянием католической церкви. Баскские капиталисты охотно субсидировали антисоциалистические организации, в том числе “желтые” католические профсоюзы “Солидарность рабочих басков”, ставшие надежным оплотом церкви и правящего класса, противостоящим УГТ.
   Сразу после установления республики баскские националисты воспринимались как естественные союзники правых консервативных сил. В 1931 г. они казались настолько правыми, что один из отъявленных монархистов, генерал Оргаз, даже предложил Агирре участвовать в антиреспубликанском заговоре: “Если вы предоставите в мое распоряжение 5 тыс. молодых баскских националистов … я быстро сделаюсь хозяином Испании”¹¹. Через несколько дней ему также нанес визит эмиссар свергнутого короля Альфонса, сообщив ему, что “король желает исправить те несправедливости, которым подверглись баски. Мы изучаем возможности восстановить ваши фуэросы”¹². Агирре ответил отказом на сделанные предложения. Правые затаили обиду.
   Вскоре был предоставлен автономный статус Стране Басков. В июне 1932 г. в Памплоне собрались представители четырех провинций. Делегаты Наварры незначительным большинством голосов (123 против 109) отвергли статус. Сказалось мощное влияние карлизма, который смотрел в сторону Мадрида, а не Бильбао. Наоборот, представители трех других провинций подавляющим большинством голосов одобрили автономию, что вскоре было подтверждено и референдумом¹³. Но в ноябре 1933 г. правое большинство кортесов отвергло автономный статус для Страны Басков. Партия баскских националистов, после некоторых колебаний, оказалась в одном лагере с левыми республиканцами и социалистами.
   Еще более напряженная обстановка сложилась в Каталонии. В средние века она не сразу вошла в состав Испанского королевства, лавировала между Испанией и Францией, а ее жители, зачастую, продолжали и в начале XX века считать своей столицей Барселону, а не Мадрид. Здесь также промышленная революция питала местный национализм. Экономический вес Каталонии еще более возрос. Важную роль сыграло строительство гидроэлектростанций в Восточных Пиренеях, которые поставляли электрическую энергию в Мадрид и Валенсию. Крупнейшим городом страны в начале 30-х годов была Барселона – 1 млн. (в Мадриде – 950 тыс.) жителей¹⁴. Большое развитие получила каталонская литература, да и культура в целом.
   В XIX веке национальные движения действовали сообща с федералистским движением всей Испании. Однако, по мере развития экономики и национального рынка последнее значительно ослабло, и в конце столетия они стали действовать самостоятельно. В 1892г. в городе Манреса на съезде каталонских националистов были приняты “Принципы Манресы” – программа каталонского национального движения. В то же время была создана партия Каталонский Союз, возглавляемая теоретиком каталонского национализма Прат де ля Риба. Каталонцы добились определенного успеха, получив ограниченную автономию в 1913г., когда кортесы приняли закон о Манкоммунидаде – едином органе самоуправления для четырех каталонских провинций.
    Крупная буржуазия, тесно связанная с олигархией и нуждающаяся в испанском рынке, вела себя осторожно. Тем более мелкая буржуазия, понявшая в один прекрасный момент, что автономистские идеи не будут иметь шансов на успех без поддержки рабочих и крестьян, действовала достаточно радикально. Некоторое время правые и левые каталанисты действовали сообща. Однако деятельность анархистов в период революционного подъема 1917-1923 годов напугала каталонский капитал, и прежний союз правых и левых стал невозможен. Камбо, лидер буржуазного каталонского движения Региональная Лига (Liga Regionalista), созданного в 1901 г., который в начале века мог даже произнести слово “революция” и который боролся с местным касикизмом (см. главу “Либералы и республиканцы), теперь предпочитал союз с правыми испанскими конституционалистами. И именно левые были теперь его главными врагами.
    Борьба за автономию Каталонии резко активизировалась во второй половине 1918г., в самый разгар “большевистского трехлетия”. В середине ноября в Барселоне собрались делегаты всех муниципалитетов Каталонии с представителями буржуазных националистических партий и каталонских депутатов в кортесах. Некоторое время спустя были опрошены все члены муниципалитетов четырех провинций Каталонии относительно петиции испанскому правительству с требованием автономии. За петицию проголосовало 98% всех общинных советов. Собравшиеся депутаты не замедлили отправить ее в Мадрид. Отказ привел к резкому противостоянию, в результате которого правительство пало. Новый глава кабинета, граф Романонес, обещал решить проблему и даже выступил с проектом автономии, который, с небольшими поправками, был поддержан подавляющим большинством каталонских муниципалитетов. Проект так и остался на бумаге, его заболтали в кортесах. Но пар на некоторое время был выпущен. Тем не менее, борьба продолжалась. Каталония, по словам Романонеса, осталась “чудовищной проблемой, вечно висящей над кортесами, над правительством и над короной”¹⁵.
    В это время революционная волна толкала левое крыло националистов на все большее сотрудничество с рабочими организациями. Большое впечатление на его руководителей произвела Октябрьская революция и ее способ разрешения национального вопроса. В сентябре 1920г. лидерами Республиканской партии Каталонии Л. Компанисом, М. Доминго и др. был даже подписан документ, в котором они выражали свою солидарность с Коммунистическим Интернационалом и заявляли о своем желании присоединиться к нему¹⁶.
    Эскерра (L' Esquerra Republicana de Catalunya – Республиканская Левая Каталонии – таково полное название партии), что по каталонски значит “левая”, была массовой партией, созданной в апреле 1931г. в результате слияния различных республиканских партий и групп Каталонии, и представлявшая собой комбинацию организаций, объединяющих, в основном, представителей среднего класса: Партия Каталонской Республики (Parti Republika Katalonista –PRC), партия Estat Catala – сепаратистская организация, созданная в 1922 г., группа каталонских социалистов, объединившихся вокруг газеты “L 'Opinio”. Ее создателем и вдохновителем был Луис Компанис, тесно связанный в свое время с представителем умеренного крыла анархизма Сальвадором Сеги, убитым в 1923 г., и долгое время бывший адвокатом анархистского профсоюза СНТ, с которым сохранил тесные контакты. Ее первым руководителем стал возглавлявший Estat Catala старый респектабельный полковник Франсиско Масия (“el avi” – дедушка), который в годы диктатуры Примо де Риверы готовил различные заговоры то во Франции, то в Латинской Америке и даже в Москве. В целом Эскерра была партией интеллектуалов, мелких торговцев и представителей среднего класса Барселоны. В то же время она опиралась на мощный профсоюз каталонских виноградарей “Союз рабассеров”.
    Летом 1930 г. при подписании пакта Сан-Себастьян республиканцы и социалисты обещали предоставить автономию Каталонии в обмен на поддержку автономистов в деле свержения монархии. Соглашение было выполнено. Республика была провозглашена в Барселоне даже раньше, чем в Мадриде, а 15 сентября 1931 г. она предоставила автономный статус Хенералите, правительству Каталонии. После октябрьских событий 1934 г., во время которых каталонское руководство выступило против правого правительства в Мадриде, автономия была отменена, а автономисты оказались в тюрьмах вместе с активистами рабочего движения. Статус был восстановлен после победы на выборах Народного Фронта в феврале 1936 г. Все это однозначно определило позицию каталонских националистов в гражданской войне 1936-1939 гг.
    Кроме упомянутых, среди активных каталонских партий можно упомянуть Accio Catala (Каталонское действие), молодежное крыло Региональной Лиги, вышедшей из нее в 1931 г.. Лига и радикалы вынуждены были довольствоваться вторыми и третьими ролями вслед за Эскеррой, которая стала теперь правительственной партией.
    Отсталость Галисии была причиной того, что сепаратизм здесь дал о себе знать достаточно поздно, впервые проявившись лишь в годы первой мировой войны. С 1916г. здесь стали образовываться так называемые “ирмандадес” (“братства”). В 1918г. они опубликовали свои требования под названием “Программа галисийского национализма”. “Ирмандадес” активно пропагандировали идею самобытности галисийской нации, имеющей свой язык, историю и культуру. Новый толчок галисийскому национализму дала диктатура Примо де Риверы, показавшая себя как притеснитель национальных меньшинств. Касарес Кирога (сам родом из Галисии), министр внутренних дел в правительстве Асаньи разработал проект автономного статуса для этой провинции. Проект был одобрен 19 декабря 1932г. галисийской муниципальной ассамблеей в Сантьяго, которая представляла 80% населения Галисии. Но автономию она так и не получила. Поскольку никакое массовое движение не подталкивало к принятию соответствующих мер, правительство считало эту проблему второстепенной, руки до которой так и не дошли.
    В то же время успехи автономистов в Стране Басков и Каталонии подтолкнул сепаратистские настроения и в других районах Испании, в частности, в Валенсии и даже среди кастильцев, что вызвало серьезные опасения в дезинтеграции страны со стороны сторонников единства Испании.

 

Примечания  

1.      Hugh Thomas, “La guerre d’Espagne” Édinions Robert Laffont, S.A., Paris, 1985, стр. 16.

2.      Там же, стр. 21

3.      «Африка», энциклопедический справочник, гл. ред. Ан. А. Громыко, М., «Советская энциклопедия», 1986, т. 1, стр. 592.

4.      Там же, т. 2, стр. 316.

5.      Hugh Thomas, стр. 77.

6.      Там же, стр. 773.

7.      «История новейшего времени стран Европы и Америки 1918-1945», под ред. Е.Ф. Язькова, М., «Высшая школа» , 1989, стр. 228. 

8.      Hugh Thomas, стр. 72.

9.      Там же, стр. 73.

10.  P. Broué, E. Temime, “La Révolution et la guerre d’Espagne” Les Éditions de Minuit, Paris, 1995 (1-ère édition: 1961), стр. 35-36.

11.  Hugh Thomas, стр. 73.

12.  Там же.

13.  Там же, стр.74.

14.  Там же, стр. 27.

15.  «Испания 1918 – 1972», Исторический очерк, под ред. И.М. Майского, «Наука», М., 1975, стр. 14.

16.  Там же, стр. 19.

следующая глава