Объективные предпосылки социального
конфликта, который и привел к гражданской войне 1936-39, следует искать в
своеобразных исторических условиях возникновения и развития испанского
капитализма.
Предварительные условия формирования
испанской нации начали складываться еще в ходе реконкисты – отвоевания
небольшими вначале христианскими государствами, сохранившими независимость
после завоевания арабами в VII веке Пиренейского полуострова, земель своих
предков. Совместная борьба объединяла говоривших на разных диалектах жителей
Кастилии и Арагона. Христианским королям требовалась поддержка народных масс,
и последние получали соответствующие вольности или земли. На вновь завоеванных
и пограничных землях Кастилии селились свободные общины (бегетрии),
находившиеся лишь под покровительством феодала и уплачивавшие ему небольшой,
установленный обычаем оброк. Широкими правами пользовались горожане – в
Кастилии были десятки вольных городов-коммун, вынесших на своих плечах всю
тяжесть реконкисты и объединенных в военные союзы – эрмандады.
Воинственное дворянство, пользовавшееся огромным влиянием, быстро
сформировалось в сословие непосредственно связанное с королем, но сохраняющее
значительную самостоятельность.
Политическое значение городов и
сельских общин подчеркивает факт раннего образования в Кастилии общесословного
представительства – кортесов, которые начали свою деятельность в 1188 г., на
77 лет раньше английского парламента, и куда в числе представителей третьего
сословия наряду с горожанами входили и некоторые представители
крестьян.
Одновременно усиливалась и власть
католической церкви. Обширными земельными владениями обладали
духовно-рыцарские ордена, как, впрочем, и могущественные светские феодалы –
гранды, тормозившие создание централизованной абсолютной монархии, под
патронажем которой в XV-XVII веках в Англии и Франции интенсивно складывался
национальный рынок и развивались капиталистические отношения. Отсталой частью
Испании оставался Арагон (занимавший, правда, относительно небольшую часть
Пиренейского полуострова), где крестьянство находилось в тяжелой крепостной
зависимости, города (кроме Каталонии) были развиты слабо, а арагонские феодалы
полностью контролировали своего короля, могли вести с ним войну, переходить в
иностранное подданство и т.д.. Лишь мощные восстания крестьян в Каталонии
заставили феодалов пойти на некоторое ослабление крепостного
гнета.
Однако в целом Испания вошла в
XVI век
могучей державой, с быстроразвивающимися городами, торговлей, промышленностью.
Появились и получили развитие мануфактуры. В 1479 г. она объединилась в единое
государство (в результате династического брака в 1469 г. Изабеллы, ставшей в
1474 г. королевой Кастилии и Фердинанда, вступившего в 1479г. на арагонский
престол). Открытие Колумбом Америки и создание там первых испанских колоний
создавали дополнительный рынок для испанских товаров и давали тем самым толчок
к дальнейшему развитию мануфактурного производства.
Казалось бы, Испания имеет все
возможности непосредственно начать процесс превращения в буржуазную нацию и
стать одной из первых и ведущих капиталистических держав.
Но…
Не было несчастья, да счастье помешало
– так, перефразировав старую русскую пословицу, можно охарактеризовать
историческую судьбу испанского капитализма. На новом континенте, где, казалось
бы, есть лишь джунгли населенные отсталыми индейскими племенами, вдруг
обнаружились обширные государства с многочисленными городами и, главное,
владеющие огромными запасами золота и серебра, которые в глазах индейцев не
играли сколь либо важной роли, но зато в которых крайне нуждалась Европа,
испытывавшая нехватку драгоценных металлов из-за постоянного дефицита в
торговле с Востоком, куда драгоценные
металлы уходили в обмен на т.н. "восточные
товары"1. Ограбление государств майя, инков и ацтеков,
потоки золота и серебра, сыгравшее огромную роль в первоначальном накоплении
капитала и давшее мощнейший толчок развитию капитализма в Западной Европе,
оказалось могильщиком ранней испанской буржуазии.
Золото пришло в Испанию слишком рано,
когда отечественный капитал еще не набрал силу. В результате колониальная
торговля оказалась в руках дворянства, которое сразу потеряло интерес к
развитию собственного производства. Если в первой половине
XVI в. купечество
еще вкладывало деньги в промышленность, то к его концу, они почти полностью
перетекли в колониальную торговлю, которая приносила громадные барыши.
Действительно, зачем вкладывать деньги в промышленность, если значительно
большие доходы можно получить от колониальной торговли, а промышленные товары
привезти из-за границы? Естественно, чтобы их получить подешевле, нужно
снизить торговые пошлины на ввозимые товары. Если покровительница Колумба
Изабелла, в духе идей меркантилизма, обеспечивала развитие испанской
промышленности, стремясь, на основе активного торгового баланса, обеспечить
задержание в стране драгоценных металлов, запрещала вывоз из страны
продовольствия и сырья (хлеба, шерсти и т.д.), предписывая, чтобы шерсть
перерабатывалась в Испании, то монархи XVI-XVII веков действовали строго
наоборот. Дворянство добилось издания законов, разрешающих ввоз иностранных
сукон. Вопреки требованию городов запретить экспорт шерсти, он постоянно
увеличивался и вырос в период с 1512 по 1610 г. в 4 раза2. В
результате цены на испанскую шерсть, а, значит, и на изделия из нее были чрезвычайно
высоки, и испанские ткани проигрывали конкуренцию иностранным. Особенно
нидерландским, поскольку Нидерланды были в
XVI веке колонией Испании и
пользовались положенными льготами.
В экспорте шерсти было заинтересовано
все то же крупное дворянство, владевшее огромными стадами овец-мериносов и
объединенное в могущественный союз, Месту, который получил массу привилегий от
правительства. Овцеводство носило в Испании бродячий характер. Огромные стада
овец перегонялись к зиме с летних пастбищ Кастилии и Леона на пастбища
Андалузии и Эстремадуры, вытаптывая на своем пути посевы на крестьянских
полях. Крестьянам же, под страхом сурового наказания, запрещалось даже
огораживать свои поля от овец. Уже в конце
XVI в. значительную часть хлеба
Испания закупала за границей.
Первенство в колониальном грабеже
ударило по испанской экономике и с другой стороны. Ввоз драгоценных металлов
вызвал так называемую “революцию цен”3, сыгравшую важную роль в
ускорении капиталистического развития Европы и особенно больно ударившую по
Испании и Португалии. Золото прибыло сюда раньше и в большем количестве, чем в
другие страны, а потому цены на товары и рабочую силу подскочили здесь раньше
и сильнее, чем, например, в Англии или Франции, что имело все те же печальные
последствия. И это помимо того печального факта, что значительная часть
драгоценных металлов не пускалась в оборот, а оседала в виде сокровищ у
представителей правящего класса.
Ситуация усугублялась еще и
многочисленными войнами, которые вели полные имперских амбиций испанские
короли, и из которых извлекали немалые выгоды испанские гранды. Войны
требовали денег, которые к тому же брались взаймы у немецких банкиров
Фуггеров. Войны и плата по долгам вели ко все большему повышению налогов,
обескровливающих сельское хозяйство.
Испанское дворянство как бы показывало
человечеству исторический урок на тему: какой вред может нанести развитию
общества отживший исторический класс, если он остается у власти. Класс
утопающих в роскоши паразитов на фоне деградирующей страны – вот что оно собой
представляло начиная со второй половины XVI века.
Иные пути развития и историческое
значение получила в Испании и абсолютная монархия. В Англии и Франции короли
опирались на горожан для ограничения власти феодалов. Доведя централизацию
государства до высшей для феодализма точки, они ограничивали права и самих
горожан, обеспечивая, однако, взамен условия для развития, до определенного
предела, капитализма и национального рынка. В Испании, наоборот, монархия,
опираясь на дворянство, подавило восстание коммунерос
(1520-22)4, – движение кастильских городов, принявшее в
ходе своего развития антифеодальный характер. После этого она ограничила и
права дворянства, сохранив, однако, в целости их социально-экономическое
господство. В условиях распадающейся промышленности испанская абсолютная
монархия обеспечила не становление капитализма, а сохранение феодализма в
худшем виде. Не обеспечила она и реальной централизации страны и условий для
формирования единого национального рынка. “Со времени установления абсолютной
монархии, – писал Маркс об Испании этого периода, – …города прозябали в
состоянии непрерывного упадка…. По мере упадка торговой и промышленной жизни
городов внутренний обмен становился реже, взаимное общение жителей разных
провинций слабее, средства сообщения забрасывались, большие дороги пустели….
Абсолютная монархия … сделала все от нее зависящее, чтобы не допустить
возникновения общих интересов, обусловленных разделением труда в национальном
масштабе и многообразием внутреннего обмена, которые и являются единственно
возможной основой для установления единообразной системы управления и общего
законодательства…. Испания, подобно Турции, оставалась скоплением дурно
управляемых республик с номинальным сувереном во
главе.”5
Нам приходится вспоминать здесь этот
хорошо известный исторический анализ, поскольку именно этот период определил
дальнейшие пути развития испанского капитализма. Грубо говоря, последующие
столетия будут долгим и мучительным путем вызревания того конфликта, который и
должен будет разрешиться в кровавой схватке 1936-39гг..
Испания упустила ключевой момент для
своего развития. Именно в XVI веке Англия, Франция и Голландия совершили
решающий рывок в развитии капитализма, что позволило им занять господствующие
позиции на мировом рынке, обеспечить свое экономическое и военно-техническое
превосходство над другими государствами. Теперь они продолжили процесс
первоначального накопления в том числе и за счет Испании. Английские суда
(чаще это были пираты, пользовавшиеся покровительством английского двора)
нещадно грабили испанские корабли, везущие сокровища Нового Света.
Контрабандная торговля дешевыми английскими и голландскими товарами в
испанских колониях подрывала испанскую промышленность, связанную с
колониальной торговлей, изделия которой продавались там втридорога,
обеспечивая высокими доходами чиновников, контролирующих торговлю. В то же
время продукция колоний покупалась за бесценок, обеспечивая те же доходы.
Англо-голландские контрабандисты платили больше.
Со временем поток драгоценных металлов
стал иссякать, а экономическое отставание Испании все возрастало. Ее
военно-политический вес в Европе сошел на нет. Феодальной Испании пришлось, в
конце концов, обратить внимание на развитие собственной экономики. Под
давлением передовых слоев общества, начиная с середины
XVIII века, были
проведены робкие преобразования в духе “просвещенного абсолютизма”.
Государство оказало некоторую поддержку развитию промышленности и
строительству дорог. В 1778 г. была, наконец, установлена свобода торговли
испанских портов с колониями, отсутствие которой и торговая монополия Севильи
немало способствовали упадку предыдущих веков. В 1766 году были изгнаны
иезуиты. Тем не менее экономическое оживление было слабым, слабой оставалась и
вяло растущая буржуазия. Экономическое и политическое засилье крупного
феодального дворянства всячески сдерживало развитие новых производственных
отношений. Огромное влияние сохраняла церковь, в стране продолжала
свирепствовать инквизиция.
Запоздалая буржуазия не отличалась
особой смелостью, не в последнюю очередь по причине своей слабости. В стране
ее душила феодальная реакция, на мировых рынках (даже в собственных колониях,
куда, формально, не допускались иностранцы, но где они в широких масштабах
занимались контрабандой) места уже были заняты англо-французским капиталом.
Как следствие отсутствия решительного руководства, буржуазные революции
периода 1808-74 гг. отличались половинчатостью, заканчивались поражениями и
потерей большинства революционных завоеваний. Вначале буржуазия была
нерешительна в силу своей слабости, затем, когда она нарастила свои мускулы,
она стала нерешительной потому, что испугалась радикализации растущего
пролетариата, который все более активно поднимался на борьбу. В результате
буржуазные преобразования XIX века носили на себе печать компромисса испанской
буржуазии с феодальным дворянством, монархией и церковью. В этом плане Испания
начала XX века напоминала Россию. Обе вошли в эпоху империализма сохраняя
феодальные пережитки, которые крайне трудно было ликвидировать, поскольку
буржуазия, опасаясь пролетариата, предпочитала союз с помещичьими,
монархическими и клерикальными кругами, который накладывал необходимость
сохранения привилегий союзников, тогда как развитие капитализма требовало их
ликвидации. И там и там нарастающий кризис требовал руководства пролетариата
даже для разрешения буржуазных задач, что в условиях всемирного кризиса
капитализма, начавшегося войной в 1914 г., давало ему возможность, опираясь на
революционный подъем масс, попытаться разрешить и задачи социалистической
революции.
Даже монархи Испании и России достались
одного политического склада. То же реакционное военно-религиозное воспитание,
то же нежелание поступаться своей властью в пользу столь необходимых
буржуазно-демократических реформ. Как и Николай II, Альфонс XIII грешил
германофильством и был горячим поклонником германского кайзера Вильгельма II,
которому старался во всём подражать. Известный испанский беллетрист Бласко
Ибаньес так писал о них (о Вильгельме и Альфонсе): “Два комедианта различного
происхождения и возраста, претендующие играть одну и ту же роль. Характер их
тождественный: та же любовь к актерничанью, то же страстное стремление
привлекать внимание, вмешиваться во всё, всем управлять, произносить речи, та
же уверенность в том, что они подписывают самые блестящие в мире манифесты. Та
же любовь к переодеванию: в два часа дня Альфонс XIII в мундире адмирала, в
три часа он гусар смерти, в четыре часа он улан.
Днем каждый час он
показывается в новой форме”6.
Как и Россия Испания была неудачником в
деле колониального грабежа. Первая потерпела поражение в войне с Японией, что
стало последним толчком к революции 1905-1907 гг.. Вторая в 1898 г. была
втянута в нежелательную войну с США, которые “во имя гуманности, во имя
цивилизации и во имя защиты подвергшихся опасностям американских
интересов”7 отобрали у Испании большинство ее колоний: Кубу,
Пуэрто-Рико, Филиппины и т.д.. К революции это не привело, но поражение было
воспринято как национальная катастрофа. Необходимость реформ ощущали не только
оппозиционные, но и правящие круги. Представители национальной культуры и
политических партий искали пути преодоления экономической отсталости страны.
“Поколение 98-го года” оказало огромное воздействие на Испанию первой трети XX
в., т.е. периода, когда созревали непосредственные условия конфликта 1936-39
гг..
Свой вариант дальнейшего развития
страны подсказала испанским трудящимся Октябрьская революция в России. Ее
влияние было огромным в период 1917-36 гг. и вызвало, в частности, резкий
подъем рабочего движения в 1917-23 гг., высшим проявлением которого была
всеобщая революционная стачка 1917 г..
Но подъем рабочего движения не привел
тогда к революции. Потребовалось еще более десяти лет для того, чтобы кризис
достиг соответствующего уровня зрелости. Испания не участвовала в первой
мировой войне, капиталистические противоречия, поэтому, не вскрылись здесь еще
в такой степени как в России. Более того, не участвуя в войне и получая заказы
от стран Антанты, она использовала свое положение для подъема своей экономики
и даже повышения уровня жизни отдельных категорий рабочих, что, впрочем, не
остановило революционный подъем еще до конца войны. Окончание войны изменило
конъюнктуру, вновь вскрыло слабость испанской экономики: желая излечить
разрушенную войной экономику, мировые державы прикрыли свои рынки
запретительными пошлинами, доля Испании в мировой торговле оказалась даже
ниже, чем до войны. Если в 1918г. положительное сальдо торгового баланса
превышало 385 млн. песет, то в 1920г. внешнеторговый баланс стал резко
отрицательным, его дефицит превысил 380 млн. песет.8 Революционные
выступления трудящихся, террор анархистов, неудачи в колониальной войне в
Марокко еще больше обострили старые язвы испанского общества. Тем не менее,
социальный конфликт не успел набрать полные обороты – у капитализма еще
оставался еще некоторый запас времени и сил. Он достаточно легко смог
справиться с революционным движением. Сказались разобщенность и
неорганизованность рабочих, не в последнюю очередь обязанные преобладающему
влиянию анархизма, а также террор, ослабивший руководство рабочих организаций
в период, когда еще не закончился экономический подъем, связанный с мировой
войной, т.е. когда социальные противоречия не достигли высшей точки.
Относительно либеральная диктатура генерала Примо де Ривьеры дала
капиталистической Испании еще несколько лет “процветания” за высокой стеной
таможенных пошлин. Конец последнему положил мировой экономический кризис
1929-33 гг.. Буржуазия сдала в 1930 г. диктатора, а в 1931-м и короля, и
установила республику.
Выяснилось, однако, что существующий
режим себя исчерпал. Республика с ее куцыми реформами не удовлетворяла
интересам пролетариата и крестьянства, чьи требования становились все
настойчивее и которые все чаще обращали свой взор на пример Октябрьской
революции. Не устраивала она и реакцию, которая была недовольна даже самым
малым ущемлением своих привилегий и которую не устраивала неспособность
республики остановить рост революционного движения. Республика 1931-36 гг.
стала тем полем, на котором вызрели два непримиримых классовых интереса, две
непримиримые классовые и политические группировки, которые неизбежно должны
были столкнуться в ожесточенной кровавой схватке на уничтожение, в ходе
которой Испания и должна была определить путь своего дальнейшего развития
вышвырнув буржуазную демократию как совершенно непригодный инструмент для той
эпохи.
Впрочем, как будет видно дальше, в этой
схватке решалась судьба далеко не одной только Испании.
Примечания
1.Восточные товары - пряности (перец,
корица, гвоздика, имбирь, мускатный орех и
т. д.), сахар, ювелирные, парфюмерные товары,
различные восточные ткани и т. д. -
пользовались всё возрастающим спросом у
высших и средних классов Западной Европы,
что способствовало поддержанию высоких
цен на них. Европа же продавала на Восток
продукты сельского и лесного хозяйства,
медь, олово, некоторые виды сукна и
промышленных изделий, которые ценились на
международном рынке гораздо дешевле. Ей
приходилось доплачивать драгоценными
металлами, в результате чего происходил
постоянный отток золота и серебра на
Восток в тот самый момент, когда
развивающееся товарное хозяйство Европы
требовало их во всё большем количестве. «Проблема
золота» превратилась в острую
экономическую проблему и была мощным
стимулом в ходе развертывания великих
географических открытий.
2. «История
средних веков», под ред. З.В. Удальцовой и С.П.
Карпова, М. «Высшая школа», 1991, т. 2, стр. 127.
3. «Революция цен»
– была вызвана массовым ввозом
драгоценных металлов из испанских колоний
в Америке, в меньшей степени – из
португальских владений в Индии и Африке.
Количество золота в Европе возросло в
течении XVI в. в два с лишним раза (на 117%), а
серебра – в три с лишним (на 206%). Увеличение
массы золота и серебра, широкое
использование дешевого рабского труда в
колониях при их добыче, удешевило
сделанные из них деньги. Цены же на товары,
выраженные в этих деньгах, соответственно
возросли. В Испании за
XVI
столетие цены выросли в 4–5 раз, в других
странах (Англия, Франция, Нидерланды,
Германия, Италия) – в 2,5–3 раза и, главным
образом, во второй половине века. «Революция
цен» позволила увеличить реальные
богатства нарождающейся буржуазии,
поскольку реальные заработная и арендная
плата и налоги, которые буржуазные слои
платили в соответствии со старыми
законами и договорами, значительно
снизились, а цены на товары, которые они
производили и продавали, как было сказано,
возросли. Это резко ускорило процесс
первоначального накопления капитала и
развитие капитализма в Европе.
4.
Восстание коммунерос (1520–22) –
восстание кастильских городов,
непосредственной причиной, которого было
засилье придворной камарильи нового
короля Карла
V, состоящей,
большей частью из фламандцев. Кастильские
кортесы предъявили Карлу
V
весной 1520г. следующие требования: 1) не
покидать Испании; 2) не вывозить из страны
золота; 3) удалить иностранцев с высших
государственных постов. Карл ответил
отказом и покинул Испанию в мае 1520г.,
поручив управление страной кардиналу
Адриану, архиепископу Утрехтскому. В июне
вспыхнуло восстание в Сеговии,
поддержанное другими городами Кастилии. 29
июля 1520 года была образована «Святая хунта»
– военный революционный союз одиннадцати
городов с центром в г. Авила. Восстание
постепенно принимало всё более
радикальный и демократический характер,
что оттолкнуло от него примкнувшие
поначалу некоторые слои дворянства. На
компромисс с последними пошёл Карл
V,
что и позволило подавить движение.
Причиной поражения восстания были также
слабость национальной буржуазии и
отсутствие поддержки со стороны городов
других областей Испании.
5.
К. Маркс, Ф.
Энгельс, Соч., т. 10, стр. 432.
6. И.М. Майский «Испания
1808-1917» Исторический очерк, изд-во АН СССР, М.,
1957, стр. 403.
7. Послание
президента Т. Рузвельта конгрессу США, цит.
по: «Новая история 1871-1917» под ред. Н.Е.
Овчаренко, М. «Просвещение», 1984, стр. 309.
8. «Испания 1918-1972»
Исторический очерк, под ред. И.М. Майского,
«Наука», М., 1975, стр. 11.
следующая глава
